Эта мелочь говорит о станиславском больше чем страницы пространных рассуждений
Глеб Скороходов: Разговоры с Раневской
Здесь есть возможность читать онлайн «Глеб Скороходов: Разговоры с Раневской» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию). В некоторых случаях присутствует краткое содержание. Город: Москва, год выпуска: 2008, ISBN: 978-5-17-046411-1, издательство: АСТ, категория: Биографии и Мемуары / на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале. Библиотека «Либ Кат» — LibCat.ru создана для любителей полистать хорошую книжку и предлагает широкий выбор жанров:
Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:
Разговоры с Раневской: краткое содержание, описание и аннотация
Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Разговоры с Раневской»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.
Глеб Скороходов: другие книги автора
Кто написал Разговоры с Раневской? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.
Возможность размещать книги на на нашем сайте есть у любого зарегистрированного пользователя. Если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия, пожалуйста, направьте Вашу жалобу на info@libcat.ru или заполните форму обратной связи.
В течение 24 часов мы закроем доступ к нелегально размещенному контенту.
Разговоры с Раневской — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком
Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Разговоры с Раневской», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.
Я давно не видел Ф. Г. такой. Она ходила вдоль комнаты, от дверей — к окну, и, мне показалось, возбуждалась от собственных слов.
— Но погодите, — попытался я успокоить Ф. Г., — Голышева никуда пьесу не носила, никто Фурцеву ни о чем не просил и «Моссовет» постановку «Сэвидж» не отменял. Волноваться еще рано!
— Волноваться надо сейчас, — сказала Ф. Г., остановившись. Она села и продолжала уже спокойно и рассудительно, как бы проигрывая возможную ситуацию: — Предположим, дамы добьются от министра разрешения. Что делаю я? Прийти к ней с поллитрой не могу — вы знаете, что со мной делает алкоголь, я тут же наговорю ей такого, что меня не один театр не примет! Разжалобить ее, сыграть несчастную старуху, у которой от слез мокрые десять платков? Но она подумает: «И зачем ей, такой развалине, лезть на сцену? На покой давно пора!»
— Голубчик! — Ф. Г. всплеснула руками. — Что же вы молчали! Да лучше этого и придумать нельзя.
Она вдруг повеселела, засмеялась, взяла сигарету:
— Ах, как хорошо! Я завтра же позвоню этой Рите: «Родная вы моя, спасите сиротку! Ваша мачеха хочет погубить ее!»
И, смеясь, поташила меня на кухню:
— Давно пора чаевничать. Берлинские печенья нас заждались!
Странный все-таки организм театр. Он живет по своим законам, которые, боюсь, мне так никогда и не понять. Ф. Г. оказалась права.
— Катастрофа! — сказала она мне по телефону. — Самозванка, как я ожидала, без дела не сидела — она пристроила свой перевод! Нет, во МХАТ она не пошла, она сделала ход тонкий и, думаю, беспроигрышный — прочла пьесу Бабановой. Марию Ивановну я обожаю! Что говорить, какая она актриса! Но сидит без ролей. «Кресло № 16» у нее не получилось — какая из нее комическая старуха! Она ухватилась, как мне сказали, за «Сэвидж», но ведь это совсем не ее роль — с юмором у Марии Ивановны всегда обстояло туго.
Вот о чем я хотела вас попросить. Не надо пороть горячку, но что, если ваша подруга попытается узнать, действительно ли «Сэвидж» разрешена только «Моссовету»? Не сможет ли ее репетировать другой театр? И как в таком случае посмотрит министерство на дублирование репертуара, тем более что речь идет о пьесе западного автора? Вы понимаете, как я буду ждать результата.
По моей просьбе Рита Фирюбина села за телефон.
— Закрой дверь и никого сюда не пускай! — распорядилась она грозно. Она набирала разные номера, называла кого-то по имени, кого-то по имени-отчеству, ворковала, смеялась, что-то обещала и, наконец, сообщила: — Отдел театров подтвердил: пьеса разрешена только «Моссовету», ему принадлежит право первой постановки.
Результат оказался самым неожиданным. Ю. А. Завадский, узнав, что «Странной миссис Сэвидж» заинтересовался Театр Маяковского, отдал распоряжение немедленно начать репетиции.
— Но Варпаховский занят в Малом, — сказали Юрию Александровичу в репертуарной части.
— Ничего! Пусть репетирует параллельно!
Зачем я пишу о некоторых вещах, которые могут показаться незначительными, мелкими — и скорее всего, они таковы на самом деле? Я пишу о Раневской, актрисе и человеке.
Тут без мелочей не обойтись: уж очень они порой красноречивы.
Да и сама Ф. Г. знала цену мелочам.
— Прочли, как Алиса Георгиевна пишет о Станиславском? — спросила она меня, держа в руках очередной номер журнала «Театр» с воспоминаниями Коонен. — Как я люблю Константина Сергеевича, повторять не стану, но вот одна деталь, восхитившая меня. Алиса Георгиевна пишет, как Станиславский увлеченно готовился к выступлению в «капустнике», где собирался изображать дрессировщика лошадей. Подчеркиваю: к выступлению в «капустнике» для своих, а не в спектакле для публики. Он нанял настоящего жокея и обучался у него приемам владения хлыстом. В течение нескольких дней во МХАТе, этом храме искусства, в его фойе раздавалось, как в цирке, хлопанье бича — ученик оказался усердным! Эта мелочь, по-моему, говорит о характере Константина Сергеевича больше, чем страницы пространных рассуждений.
Ф. Г. рассказывала много, и чаше всего она воскрешала страницы прошлого «к случаю», по ассоциации.
Как-то в один из вечеров, когда Наталья Иосифовна Ильина заговорила об Ахматовой, я попросил Ф. Г. рассказать об Анне Андреевне — о той встрече в Ташкенте, далеко не первой, что произошла в годы войны, в эвакуации. Эти воспоминания я уже слыхал раньше, они восхитили меня и врезались в память.
— Я не помню. Кажется, два или три.
— А, это неважно! Нет, вы объясните мне, откуда такое вероломство? Ведь переводы этой дамы запрудили все сцены! — Ф. Г. заходила по комнате. И внезапно остановилась: — А вы знаете, что она может сделать? Она отнесет «Сэвидж» в другой театр и отдаст ее другой актрисе.
— А разрешение? — сказал я.
— Наивный вы человек. Если пьеса попадет к Тарасовой или Степановой — обе, конечно, не в пример мне, дружат с Фурцевой, — неужели, вы думаете, они не добьются своего! Какая я дура! Что я наделала!
— Ф. Г. схватилась за голову. — Нет, вы ничего не понимаете! Как только у нас в театре узнают, что «Сэвидж» ставят во МХАТе, немедленно отменят все! И репетиции никогда не начнутся. Думаете, кто-нибудь, кроме меня, обрадовался разрешению? Нужен малейший повод, чтобы театр отказался от постановки! Завадскому на пьесу наплевать, раз не он ее ставит. Верка, когда «Сэвидж» читали на труппе, заявила, что не понимает, зачем нам эта пьеса, если очевидно, что успеха она иметь не будет! Я-то сразу поняла, что Вера Петровна учуяла, какая Сэвидж выигрышная роль! Слава Богу, не первый год в театре, научилась читать и тексты и подтексты, знаем, как оценивается роль, если она достается сопернице.
Я давно не видел Ф. Г. такой. Она ходила вдоль комнаты, от дверей — к окну, и, мне показалось, возбуждалась от собственных слов.
— Волноваться надо сейчас, — сказала Ф. Г., остановившись. Она села и продолжала уже спокойно и рассудительно, как бы проигрывал возможную ситуацию: — Предположим, дамы добьются от министра разрешения. Что делаю я? Прийти к ней с поллитрой не могу — вы знаете, что со мной делает алкоголь, я тут же наговорю ей такого, что меня ни один театр не примет! Разжалобить ее, сыграть несчастную старуху, у которой от слез мокрые десять платков? Но она подумает: «И зачем ей, такой развалине, лезть на сцену? На покой давно пора!»
Театр им. Моссовета, где Фаина Георгиевна играла в 1949–1955 и 1963–1984 гг.
— Голубчик! — Ф. Г. всплеснула руками. — Что же вы молчали! Да лучше этого и придумать нельзя.
Она вдруг повеселела, засмеялась, взяла сигарету:
— Ах, как хорошо! Я завтра же позвоню этой Рите: «Родная вы моя, спасите сиротку! Ваша мачеха хочет погубить ее!».
И, смеясь, потащила меня на кухню:
— Давно пора чаевничать. Берлинские печенья нас заждались!
Странный все-таки организм — театр. Он живет по своим законам, которые, боюсь, мне так никогда и не понять. Ф. Г. оказалась права.
— Катастрофа! — сказала она мне по телефону. — Самозванка, как я ожидала, без дела не сидела — она пристроила свой перевод! Нет, во МХАТ она не пошла, она сделала ход тонкий и, думаю, беспроигрышный — прочла пьесу Бабановой. Марию Ивановну я обожаю! Что говорить, какая она актриса! Но сидит без ролей. «Кресло № 16» у нее не получилось — какая из нее комическая старуха! Она ухватилась, как мне сказали, за «Сэвидж», но ведь это совсем не ее роль — с юмором у Марии Ивановны всегда обстояло туго.
Вот о чем я хотела вас попросить. Не надо пороть горячку, но что если ваша подруга попытается узнать, действительно ли «Сэвидж» разрешена только «Моссовету»? Не сможет ли ее репетировать другой театр? И как в таком случае посмотрит министерство на дублирование репертуара, тем более что речь идет о пьесе западного автора? Вы понимаете, как я буду ждать результата.
По моей просьбе Рита Фирюбина села за телефон.
— Закрой дверь и никого сюда не пускай! — распорядилась она грозно. Она набирала разные номера, называла кого-то по имени, кого-то по имени-отчеству, ворковала, смеялась, что-то обещала и, наконец, сообщила: — Отдел театров подтвердил: пьеса разрешена только «Моссовету», ему принадлежит право первой постановки.
Результат оказался самым неожиданным. Ю. А. Завадский, узнав, что «Странной миссис Сэвидж» заинтересовался Театр Маяковского, отдал распоряжение немедленно начать репетиции.
— Но Варпаховский занят в Малом, — сказали Юрию Александровичу в репертуарной части.
— Ничего! Пусть репетирует параллельно!
Зачем я пишу о некоторых вещах, которые могут показаться незначительными, мелкими — и скорее всего, они таковы на самом деле? Я пишу о Раневской, актрисе и человеке.
Тут без мелочей не обойтись: уж очень они порой красноречивы.
Да и сама Ф. Г. знала цену мелочам.
— Прочли, как Алиса Георгиевна пишет о Станиславском? — спросила она меня, держа в руках очередной номер журнала «Театр» с воспоминаниями Коонен. — Как я люблю Константина Сергеевича, повторять не стану, но вот одна деталь, восхитившая меня. Алиса Георгиевна пишет, как Станиславский увлеченно готовился к выступлению в «капустнике», где собирался изображать дрессировщика лошадей. Подчеркиваю: к выступлению в «капустнике» для своих, а не в спектакле для публики. Он нанял настоящего жокея и обучался у него приемам владения хлыстом. В течение нескольких дней во МХАТе, этом храме искусства, в его фойе раздавалось, как в цирке, хлопанье бича — ученик оказался усердным! Эта мелочь, по-моему, говорит о характере Константина Сергеевича больше, чем страницы пространных рассуждений.
Ф. Г. рассказывала много, и чаше всего она воскрешала страницы прошлого «к случаю», по ассоциации.
Как-то в один из вечеров, когда Наталья Иосифовна Ильина заговорила об Ахматовой, я попросил Ф. Г. рассказать об Анне Андреевне — о той встрече в Ташкенте, далеко не первой, что произошла в годы войны, в эвакуации. Эти воспоминания я уже слыхал раньше, они восхитили меня и врезались в память.
Для Натальи Иосифовны Ф. Г. повторила свой рассказ. И я удивился, как точно она это сделала. Нет, она не воспроизводила заученный текст, она, как всегда, импровизировала. Но в деталях была безошибочна и неизменна.
Выслушав Ф. Г., Ильина хлопнула в ладоши:
— Все! Мы немедленно запишем это! Клянусь вам, я приложу все усилия, чтобы ваш рассказ был опубликован в самом приличном издании! Как коробейник, предлагаю вам любое — выбирайте!
Ташкентский Каратаев
Зачем я пишу о некоторых вещах, которые могут показаться незначительными, мелкими — и скорее всего, они таковы на самом деле? Я пишу о Раневской, актрисе и человеке.
Тут без мелочей не обойтись: уж очень они порой красноречивы.
Да и сама Ф. Г. знала цену мелочам.
— Прочли, как Алиса Георгиевна пишет о Станиславском? — спросила она меня, держа в руках очередной номер журнала «Театр» с воспоминаниями Коонен. — Как я люблю Константина Сергеевича, повторять не стану, но вот одна деталь, восхитившая меня. Алиса Георгиевна пишет, как Станиславский увлеченно готовился к выступлению в «капустнике», где собирался изображать дрессировщика лошадей. Подчеркиваю: к выступлению в «капустнике» для своих, а не в спектакле для публики. Он нанял настоящего жокея и обучался у него приемам владения хлыстом. В течение нескольких дней во МХАТе, этом храме искусства, в его фойе раздавалось, как в цирке, хлопанье бича — ученик оказался усердным! Эта мелочь, по-моему, говорит о характере Константина Сергеевича больше, чем страницы пространных рассуждений.
Ф. Г. рассказывала много, и чаше всего она воскрешала страницы прошлого «к случаю», по ассоциации.
Как-то в один из вечеров, когда Наталья Иосифовна Ильина заговорила об Ахматовой, я попросил Ф. Г. рассказать об Анне Андреевне — о той встрече в Ташкенте, далеко не первой, что произошла в годы войны, в эвакуации. Эти воспоминания я уже слыхал раньше, они восхитили меня и врезались в память.
Для Натальи Иосифовны Ф. Г. повторила свой рассказ. И я удивился, как точно она это сделала. Нет, она не воспроизводила заученный текст, она, как всегда, импровизировала. Но в деталях была безошибочна и неизменна.
Выслушав Ф. Г., Ильина хлопнула в ладоши:
— Все! Мы немедленно запишем это! Клянусь вам, я приложу все усилия, чтобы ваш рассказ был опубликован в самом приличном издании! Как коробейник, предлагаю вам любое — выбирайте!
— Ну что вы, что вы! — замялась Ф. Г. смущенно. — Нет, нет, я никогда не сделаю этого. Боюсь, это будет по крайней мере нескромно. Что это я вдруг начинаю рассказывать о себе и Ахматовой? Хвастаюсь этой дружбой?
Все доводы Ильиной она парировала одним:
— Я не уверена, что Анна Андреевна хотела бы видеть эти воспоминания опубликованными.
Попытаюсь воспроизвести рассказ Ф. Г. Зима сорок второго года. Неуютный Ташкент. Ф. Г. пришла в дом, где жила Анна Андреевна.
— Як вам, — сказала Ф. Г., входя в темную, холодную комнату с сизыми пятнами сырости на стенах и подтеками на потолке. Анна Андреевна сидела, поджав ноги, на кровати, укрывшись серым одеялом «солдатского» сукна.
— Кто это? — спросила она, не разглядев Ф. Г.
— Я Раневская, — ответила Ф. Г.
— А, — улыбнулась Анна Андреевна, — проходите. Ей нездоровилось.
— Давайте затопим и будем пить чай, — предложила Ф. Г.
Анна Андреевна грустно улыбнулась.
— Сейчас будут, — ответила Ф. Г.
Она вышла во двор. Ряд сараев, все на замках. Она дернула один, другой. Третий поддался. Саксаул. Взяв бревно с сучьями, Ф. Г. вышла из сарая и стала думать, как его расколоть. Во дворе ничего подходяшего не нашлось. Вышла на улицу — никого. И вдруг случайный прохожий. С виду мастеровой, с перекинутым через плечо столярным ящиком на ремне. Ф. Г. остановила его:
— В этом доме, в холодной комнате сидит одинокая женщина, надо согреть ее. Не поможете ли вы разрубить это?
Он сразу согласился:
— Отчего же, можно и разрубить.
— Но это бревно я украла, — предупредила Ф. Г.
— Что же, бывает, бывает, — не удивился он.
— И у меня нет ни копейки, я не смогу заплатить вам, — призналась Ф. Г.
— Ну что ж, можно и без денег. Нет и не надо, — ответил мастеровой. — Люди должны помогать друг другу.
Это был, как говорила Ф. Г., живой Платон Каратаев. Он быстро тут же на улице разделал бревно. Ф. Г. поблагодарила его и, сняв свою шубу, побросала в нее поленья. С этим узлом она и явилась к Анне Андреевне.
Когда Ахматова вспоминала в автобиографических заметках об этих днях, — «А еще я узнала, что такое человеческая доброта: в Ташкенте я много и тяжело болела», — мне кажется, она писала и о Раневской.
пространные рассуждения
Смотреть что такое «пространные рассуждения» в других словарях:
Вдаваться в пустые рассуждения — – высказывать излишние и пространные предположения, сомнительные оценки и т. п., когда уже исчерпаны все существенные соображения по теме, когда не хватает информации по делу. В таком случае следует воздержаться от дальнейшего обсуждения вопроса … Энциклопедический словарь по психологии и педагогике
вдаваться в пустые рассуждения — высказывать излишние и пространные предположения, сомнительные оценки и т. п., когда уже исчерпаны все существенные соображения по теме, когда не хватает информации по делу. В таком случае следует воздержаться от дальнейшего обсуждения вопроса … Культура речевого общения: Этика. Прагматика. Психология
ИОАНН ДАМАСКИН — Прп. Иоанн Дамаскин. Икона. Нач. XIV в. (скит св. Анны на Афоне) Прп. Иоанн Дамаскин. Икона. Нач. XIV в. (скит св. Анны на Афоне) [греч. ᾿Ιωάννης ὁ Δαμασκήνος, ὁ Χρυσορρόας, лат. Ioannes Damascenus] (2 я пол. VII в., Дамаск до 754 г.), прп. (пам … Православная энциклопедия
Рецессия — (Recession) Содержание >>>>>>>>> Рецессия это, определение это производительности, которое характеризует нулевой или отрицательный основной показатель внутренний валовый продукт, протекающий на протяжении полугода и более … Энциклопедия инвестора
ИОАНН ЛЕСТВИЧНИК — [греч. ᾿Ιωάννης τῆς Κλίμακος] (VI VII вв.), прп. (пам. 30 марта и в 4 ю Неделю Великого поста), игум. Синайского монастыря, автор классического произведения визант. аскетической письменности «Лествица Божественного восхождения». Житие Основным… … Православная энциклопедия
РЕЗОНЁР — [фр. raisonneur Словарь иностранных слов русского языка
РЕЗОНЕР — РЕЗОНЁР [фр. raisonneur Словарь иностранных слов русского языка
ЗНАМЕННЫЙ РАСПЕВ — [знаменный роспев, знаменное пение, крюковое пение], основная певческая традиция Др. Руси. Получил распространение после принятия христианства и поныне сохраняется в богослужебном пении. Понятие «знаменное пение» впервые встречается в текстах сер … Православная энциклопедия
резонёр — а, м. 1. Человек, любящий вести пространные рассуждения нравоучительного характера. [Осип] говорит сурьезно, смотрит несколько вниз, резонер и любит себе самому читать нравоучения для своего барина. Гоголь, Ревизор (Характеры и костюмы). 2. лит … Малый академический словарь
АМЕРИКАНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА — (см. также АМЕРИКАНСКАЯ ДРАМАТУРГИЯ). Америку освоили англичане, ее языком стал английский, и литература уходила корнями в английскую литературную традицию. Ныне американская литература повсеместно признана как литература самобытно национальная.… … Энциклопедия Кольера
РЕЗОНЁР — РЕЗОНЁР, резонёра, муж. (франц. raisonneur) (книжн.). 1. Человек, любящий вести пространные рассуждения, преим. нравоучительного характера. Нудный резонёр. 2. Традиционное действующее лицо в старой комедии, устами которого автор высказывает свои… … Толковый словарь Ушакова
Расставить запятые : Чаадаев без пространных рассуждений просто сравнивал то, что есть в России _ с тем _ что есть в Европе_ и это как раз_потрясло больше всего?
Расставить запятые : Чаадаев без пространных рассуждений просто сравнивал то, что есть в России _ с тем _ что есть в Европе_ и это как раз_потрясло больше всего.
Чаадаев без пространных рассуждений просто сравнивал то, что есть в России, с тем, что есть в Европе и это как раз потрясло больше всего.
Это растение не только красивое но и морозостойкое ( помогите расставить запятые, и еще нужно ли перед «не только» ставить запятую?
Это растение не только красивое но и морозостойкое ( помогите расставить запятые, и еще нужно ли перед «не только» ставить запятую?
Помогите расставить запятые?
Помогите расставить запятые!
Расставить запятые в предложении?
Расставить запятые в предложении.
Помогите расставить запятые : Но это происходит только если человек читает с удовольствием?
Помогите расставить запятые : Но это происходит только если человек читает с удовольствием.
Чудесный вечерний полумрак стоял над кронами старых дубов?
Чудесный вечерний полумрак стоял над кронами старых дубов.
И грабов пространного парка.
Простое оно или сложное?
Простите за глупый вопрос, но что это за правило когда после «Это я»ставится запятая, а после запятой имя человека?
Простите за глупый вопрос, но что это за правило когда после «Это я»ставится запятая, а после запятой имя человека?
Как расставить запятые в предложении : я тоже и это ты?
Как расставить запятые в предложении : я тоже и это ты.
Проявите фантазию и как можно более пространно расширьте фразу?
Проявите фантазию и как можно более пространно расширьте фразу.
Составьте простое осложненное предложение с фразой нападающий забил гол.
Расставить запятые Плииииииииииз?
Расставить запятые Плииииииииииз.
На сухой ( имею в виду без масла ).
Запомнилось оно мне тем что я был очень рад тому что сегодня пойду в школу! В школе я увидел своих любимых одноклассников и учителей. Запомнилось мне еще то как директор школы поздравлял нас с наступающим школьным годом. И самое главное мне запомн..
«Первое школьное утро» Вот и прошло лето, закончились каникулы. Наступило первое сентября, первый осенний день. Утро было солнечное и тёплое. Все ученики идут с новыми ранцами и портфелями. Все школы распахнули свои двери в мир знаний. У меня мн..
Я думаю что ответ Б).
Вырос(глагол), одуванчик(существительное), первый (прилагательное), молодой(прилагательное), чудесный(прилагательное), золотистый(прилагательное), цвет(существительное), большого(прилагательное), солнца(существительное), маленький (прилагательное), п..