иезуитская логика что такое

Иезуиты и иезуитская мораль

Иезуиты и иезуитская мораль. Истинная цель ее – всячески помочь человеческой свободе обойти требования нравственного закона. Отсюда, говоря о последнем, иезуитские моралисты не столько заботятся о выяснении его сущности, сколько решают странные в данном случае вопросы: о «средствах», при помощи которых можно было бы сузить степень обязательности этого закона для человека; о «способах», при посредстве которых человек, по нарушены велений нравственного закона, мог бы быть признан не подлежащим никаким взысканиям; наконец, о «мерах», которые всячески помогли бы человеку возможно легче и проще осуществлять нравственные заповеди. Что получается в конечном результате таких (беззастенчивых, притом) рассуждений – понятно.

Первейшее требование нравственного закона – то, что человек должен любить Господа Бога всем сердцем, всею душою и всем разумением (Mф.22:37). Дело ясно и не возбуждает никаких недоумений, но иезуиты находят возможным ставить вопросы: «В какой мере, насколько, когда, сколько раз в жизни, при каких именно обстоятельствах» обязан я любить Бога?» Эта заповедь, по учению иезуитов, не выше других, и исполнение ее не должно быть безограничительно. Она, притом, не требует от человека известной постоянной внутренней настроенности (достаточно по временам «вызывать» или «производить акт любви» к Богу – и только!). Самая степень любви этой окажется достаточною, если расположение человека к Богу будет сильнее, чем к какой бы то ни было твари. Но, если и данные условия покажутся человеку обременительными, иезуитская мораль всегда готова на дальнейшие уступки и послабления. А каковы они, ясно из заявлений некоторых моралистов, что «человек»-де «не обязан любить Бога ни в начале, ни в конце своей духовной жизни», – что вместо этой любви достаточны «таинства, индульгенции, чудотворные четки».

Иезуитское выяснение заповеди о любви человека к себе и ближним не менее характерно. Евангельское учение о самопожертвовании за ближнего, о любви человека к другому, равной любви первого к себе и проч. иезуитами устраняется, как требующее слишком многого. У них, напротив, на первом месте всюду ставится любовь человека к себе, а не к другим. Порядок здесь такой: а) сначала любовь человека к себе «в отношении к духовным благам», касающимся его собственного «спасения», б) потом – к ближним в отношении к тем же предметам, в) далее – к себе «в отношении к телесным его благам», г) к ближним в том же отношении, д) к себе «в отношении к внешним благам» и, наконец, е) к ближним в том же смысле. По ясному иезуитскому учению, «не должно, говоря вообще, жертвовать своею жизнью для спасения жизни ближнего; можно желать ближнему всякого внешнего зла, только в меру, – напр., болезни, чтобы он покаялся в своих грехах; можно желать смерти epecиapxy» и т. п. Любовь ко врагам, строго говоря, следует считать вычеркнутою из иезуитской морали: враг должен быть объектом «amoris communis» – любви общей и неопределенной и ни к чему в сущности не обязывающей; делать же врага обектом «amoris specialis» – любви «печальной, частной, в которой и заключается собственно вся суть, нет-де ни малейшей надобности. В тех же случаях, когда человек обязан, – далее и с иезуитской точки зрения – проявлять деятельную любовь к ближнему (подавать милостыню и проч.), для него иезуитами сделано все, чтобы так или иначе освободить его от этой обязанности вполне или в возможной мере. Кратко сказать: заповедь о любви к ближним сведена иезуитами в сущности почти к нулю, а вместо нее особенно подчеркнута заповедь о любви человека к себе, притом, в смысле дурного самолюбия.

Но даже и при Иезуитской точке зрения, дающей человеку возможность не церемониться с нравственным законом и его предписаниями, нельзя обойтись без греха. Что же тут делать? Иезуиты не оставляют грешника беспомощным и здесь, предлагая к его услугам следующие руководства.

1) Учение о «правдоподобном мнении» (opinio probabilis), которым «признается всякое мнение, основанное на доводах сколько-нибудь уважительных», т. е. «если мнение имеет за себя авторитет нескольких мужей благочестивых, мудрых и опытных, или даже одного такого мужа, то оно правдоподобно и на практике безопасно; иными словами: можно смело ему следовать, не рискуя впасть в грех», – можно, хотя бы этому мнению известного авторитетного мужа (конечно, иезуита) противоречили мнения остальных не менее солидных лиц (иезуитов же). Полный простор! Выбирайте любое, наиболее снисходительное, чтобы таким путем оправдать какой угодно грех. Иезуиты так и поступают, опираясь на явно нелепые «правдоподобные мнения». Признанное однажды правдоподобным, известное мнение остается таковым уже навсегда, хотя бы затем и была до очевидности доказана его полная несостоятельность. Даже и папское слово не всегда оказывалось в силах развенчать безнравственные «правдоподобные» (однако же) мнения. «Пробабилизм» иезуитский в конце концов ведет к уничтожению всяких границ между злом и добром.

2) Учете о «грехах». Общее положение: не грех – все, совершаемое невольно или по неведению (как бы ни понимались неведение и невольность, – безразлично с иезуитской точки зрения). Добровольное же и сознательное преступление требований нравственного закона – греховно. Но здесь следует различать между грехами вообще грехи так называемые «простительные» (peccata venialia). Это – такие грехи, которые, в силу некоторых обстоятельств не могут и даже не должны быть поставлены автору их в вину, так что последний не обязан даже и говорить о них своему духовнику: они сами собою прощаются ему. Если же их окажется слишком много, тогда требуется только, чтобы он поскорбел об одном из числа их, – и довольно! Скорбеть еще о других нет надобности, равно как нет надобности и давать себе обещание впредь не допускать их. Сколько бы ни имел человек этих простительных грехов, он имеет право, не исповедуясь предварительно пред духовником, приступать к таинству св. причащения, если только за ним не числятся другие, уже непростительные, проступки. Итак, простительный грех носит только имя греха. Отсюда иезуитами естественно прилагается старание к тому, чтобы возможно большее число грехов приурочить к разряду простительных. Сюда ими отнесена, прежде всего, целая область грехов человека, объектом которых является только сам же последний. Что же касается грехов, затрагивающих других людей, то и здесь «смертный» грех может быть низведен на степень «простительного», напр., кода ничтожна стоимость объекта, на какой ближайшим образом был грех направлен (воровство дешевой вещи), или когда, «согрешив» и затем «обсудив дело», человек «убедился, что он не впал бы в грех, если бы поступок его, с самого начала, представился ему в настоящем его виде», – или когда «обычное душевное настроение грешника таково, что он охотнее согласился бы умереть, чем преднамеренно впасть в смертный грех», и проч. Сам Иуда предатель, следуя иезуитским рецептам, мог бы перевести свой тягчайший грех против Учителя в разряд простительных!

3) Учение о «consensus conditionalis», об «aequivoca», о «restrictiones mentales», о «намерениях» и проч.

«Aequivoca» (выражения, имеющие не одно значение и потому представляющие обширное поле для различного их толкования и понимания) и «restrictiones mentales» (мысленные ограничения) имеют применение, когда человек входит в сношения и столкновения с окружающими его людьми. Эти приемы весьма плодотворны. Употребляя «двусмысленное» выражение, я легко могу сбить с толку судью, обмануть человека, которому высказываю этим выражением обещание, и проч. Пользуясь «мысленным ограничением», человек легко может оправдать допущенное им затем нарушение присяги и проч. Подобные приемы могут оправдать соблазнителя девушки, не желающего затем, несмотря на его уверения, жениться на ней; они могут оправдать и образ действий женщины, уверявшей дававшего ей подарки мужчину в полной преданности ему, но потом насмеявшейся над ним, и т. п. Даже позабывший воспользоваться данными орудиями – и тот, следуя иезуитским указаниям, может оправдаться пред своею совестью и людьми.

4) Учение о «взаимоотношении цели и средств». Известно приписываемое иезуитам положение: «Цель освящает средства». Говорят, что буквально этот принцип нигде не выставляется иезуитами. Это, быть может, справедливо; но, что смысл, им выражаемый, несомненно проповедуется иезуитскою моралью, это справедливо уже без всякого сомнения, если примем во внимание иезуитские выражения: «Так как цель дозволена, то и средства дозволяются»; «Кому дозволена цель, тому дозволены и средства» (Бузенбаум); «Качество поступка определяется конечною его целью» (Филлиуций); «О нравственности судят на основании цели» (Лемкуль); «Где позволена цель, – позволены и средства, сами по себе безразличные» (Гури) и т.п. Всюду иезуитами средства приносятся в жертву целям. Отсюда здесь извиняются или даже и оправдываются, напр., убийство (как средство, ведущее к хорошей цели, напр., богатству и возможности совершать дела милосердия и проч. Только признанием полного смысла за положением. что целью оправдываются средства, и можно объяснить сочиняемые иезуитскими моралистами понятия: напр., «благочестивое мошенничество», «лганье для доброй цели». Совершенно напрасно некоторые ученые берут в настоящем случае иезуитов под свою защиту и стараются более или менее оправдать их.

О других иезуитских приемах умалчиваем: одни из них сравнительно мало существенны или совсем несущественны, другие – такого рода, что о них можно говорить лишь на латинском языке (столь они неприличны), и проч.

Спастись человеку, следовательно, не трудно с иезуитской точки зрения. Понятие о грехе, как именно грехе, остается в сущности разве только в одном воображении человека. Но, не довольствуясь общими облегчениями, имеющими значение для всех вообще людей, Иезуитские моралисты предоставляют множество специальных льгот и тем или иным отдельным лицам: по преимуществу аристократам (как особенно полезным для них людям) или вообще привилегированным лицам (причина та же), купцам, слугам и всем, кому угодно (не исключая даже и продажных женщин). Монахи пользуются в настоящем случае у иезуитов особыми преимуществами.

И, – что особенно должно быть отмечено здесь, – подобные вышенамеченным взгляды высказываются иезуитскими моралистами не только древнего, но и нового времени (из первых могут быть названы: Азор, Санчез, Филлиуций, Суаред, Лайманн, Бузенбаум, Эскобар, Тамбуринп и др., а из вторых – в особенности Гури и Лемкуль).

Источник

Изощренные методы двойной морали иезуитов, словно списанные из Талмуда

Спасибо czebers
Иезуитская мораль

Отрывок из книги «Культура и религия Запада. Религиозные традиции Европы: от истоков до наших дней».

Главные успехи ордена иезуитов в их борьбе против протестантизма были связаны с их деятельностью в качестве духовников-исповедников влиятельных представителей светских властей. Без этого немногочисленное и маленькое общество никогда бы не смогло осуществлять такого влияния. Руководствуясь протестантским принципом «чья власть, того и вера», они поставили перед собой задачу завоевать полное доверие высших классов, проникнуть в королевские и княжеские дворы и занять там место советников, проводя и отстаивая с помощью дипломатии и интриг интересы папства. Так иезуиты действовали в германских княжествах, опираясь прежде всего на католическую Баварию, во Франции, где они были духовниками у Генриха IV и Людовика ХIII, в Швейцарии. Иезуит был духовником и английского короля Карла II. Особым доверием пользовались иезуиты у португальского короля, который ни одну должность в государстве и церкви не замещал без предварительного совещания с ними.

Исповедь была сильнейшим средством воздействия, поэтому завладеть заветным местом духовника было главным в иезуитской стратегии, и другие священники и монахи отсюда вытеснялись. Новшеством иезуитов стало здесь введение так называемой щадящей исповеди, которая стала ответом на протестантскую отмену таинства покаяния, вообще освободившую последователей Лютера и Кальвина от необходимости исповедоваться. Для привлечения и установления контроля за совестью кающегося, они проявляли крайнюю снисходительность к грехам, приобретя славу покладистых духовников. Иезуитский богослов Суарес в связи с этим поучал: «Если духовник наложил тяжелую эпитемью и, несмотря на просьбы кающегося, не захочет изменить её, последний вправе уйти без отпущения и приискать себе более снисходительного духовника». Другой иезуитский моралист Луго писал: «Эпитемьи трудные, возбуждая досаду в кающихся, заставили бы их возненавидеть исповедь или обратиться к неспособным духовникам, не смыслящим духовного врачевания». Такой подход обеспечивал популярность и привлекательность иезуитских исповедников, так что в труде, изданном орденом к своему столетию, они подвели следующий итог: «Кающиеся почти вламываются к нам в двери… Благодаря нашей благочестивой религиозной находчивости… ныне нечестивые дела гораздо скорее очищаются и искупаются, чем творятся; едва успеет человек запятнать себя грехом, как уж мы его омоем и очистим».

Конечно, эта снисходительность была бы слишком уязвимой для критики, если бы она не имела нравственного и научного оправдания. Именно этому служили своеобразные нравственные правила, известные как мораль иезуитов.

Применив схоластический метод доказательств за и против, они создали положение, применяясь к которому всякий порок можно было не рассматривать как преступление, то есть признать нравственно-невменяемым. Это была так называемая «теория оправдания», в соответствии с которой всякое действие может быть совершено и не будет противно нравственным законам, если в оправдание его можно представить мнение какого-либо авторитетного богослова. Для этого иезуиты занимались систематизацией различных мнений, однако при их сопоставлении, даже самых авторитетных из них, обнаруживались невероятные разногласия. Чтобы решить эту проблему иезуиты предложили тщательно разработанную теорию правдоподобия или пробабилизма (от лат. probabilis – вероятный, правдоподобный).

Эта теория сводится к тому, что из двух представляющихся взглядов, ни одно не может считаться несомненно достоверным, а является лишь правдоподобным, и при разногласии авторитетов о дозволенности или недозволенности какого-либо поступка можно избирать любое их мнение и руководствоваться только им. Более того, в одних случаях допустимо основываться на одном из противоречивых мнений, в других же – на любом ином, даже если оно во всем противоречит первому. В зависимости от разных соображений, приспосабливаясь к обстоятельствам, священник может спокойно простить самый тяжелый проступок одному прихожанину и наложить свирепое церковное наказание на другого, поступившего точно так же. Так, тезисы иезуитов, долгое время не встречавшие возражения у пап, гласили следующее: «Правдоподобно учение, разрешающее судье при постановлении приговора руководствоваться мнением менее правдоподобным» или «Когда обе стороны приводят в свою пользу основания, одинаково правдоподобные, судья может взять деньги от одного из тяжущихся, чтобы произнести приговор в его пользу».

В конечном своем результате пробабилизм упразднял всякий внутренний голос совести и веления нравственности, заменяя их суждениями признанных авторитетов, в качестве которых выступали иезуитские богословы. Нравственные принципы христианства не только перестали быть для них руководящей нормой, но они сами их и творили, исходя из принятых среди них нравов и обычаев. Иезуиты называли свою систему нравственного богословия приспособительной теологией, то есть приноровленной к воззрениям и нравам людей известного времени и места.

Излюбленным приёмом иезуитов было аналитическое разложение цельных понятий или недозволенных поступков на множество мельчайших действий, каждое из которых само по себе невинно, чтобы доказать их безгрешность. Так, дуэль всегда запрещалась церковью, и дуэлянты ставили своих духовников в затруднительное положение. В связи с этим один из иезуитских моралистов нашёл следующее оправдание исповедующемуся: «Человек выходит рано утром из дому при шпаге. Что же, разве это грех? Он направляет шаги к определенному месту – тоже не грех! Прохаживается взад и вперёд, гуляет – всё это совершенно невинно. Вдруг на него нападает противник; естественно, по праву самозащиты он выхватывает шпагу и обороняется; что бы затем ни случилось, неужели осудить его?».

Если человек обещает что-то в двусмысленных выражениях, то впоследствии он может без греха настаивать, что обещано было то, а не это. Иезуиты не считают обязательной клятву, выраженную в словах: «Клянусь, чем только могу», поскольку церковь запрещает клясться чем бы то ни было. От показаний, данных под присягой, можно отречься, если слова присяги произносились механически, без внутреннего убеждения. На основании этого дозволялось давать ложные клятвы и обещания, если при этом держится в уме ограничение или отрицание этой клятвы.

Источник

Онтология социальной истины и лжи

Что такое логика? – вы задумывались когда-нибудь?
Логика — это построенный на рассуждении способ выражения своих мыслей, доказательство чего-либо.
Логика может базироваться на истине, на постулатах нравственности, и тогда она называется логикой здравого смысла.
Логика также может базироваться на откровенной лжи, на правде сдобренной ложью, на замалчивании правды и на алогизмах (нелепицах). Этот способ доказательства чего-либо или выражения мыслей известен с давних времён и его принято называть иезуитской логикой. Ею пользовались члены «ордена иезуитов». Известно, что в средние века иезуиты активно использовали казуистику, систему пробабилизма, а также применяли различные приёмы для трактовки вещей в выгодном для себя ключе, в частности мысленные оговорки и т.п. Из-за подобной морали и практики общения кого-либо с другими людьми слово «иезуит» в бытовом языке стало синонимом хитрого, двуличного человека.
Второе название этой логики, которое вошло в лексикон русских людей – жидовская логика. Это связано с негативным опытом отношений русских людей с иудеями, которых на Руси было принято издревле называть жидами.

В истории России дело не раз доходило до того, что первые лица государства принимали решения об инкапсуляции иудеев, видя в этом акте единственный способ защиты общества от злоумышленников. Так поступали Иоанн Грозный, Екатерина Первая, Елизавета и другие коронованные особы. Чего стоит один только указ Екатерины Первой «О высылке жидов из России» от 26 апреля 1727 года!

Насильственное выдворение иудеев за пределы государства, разумеется, не решало всей проблемы, с которой неоднократно сталкивалась Россия. Но позитивный момент от выдворения жидов из страны имелся таки. Ведь жидовская логика – это искусство обмана, когда говорящий преследует цель запутать собеседника или слушателей или хочет доказать что-либо неправедное или опорочить какое-либо дело, известный факт, невзирая на ПРАВДУ.
Искусством жидовской логики владели многие известные ораторы, оставившие ярко негативный след в мировой истории.

В глубокой древности таковым оратором был человек, называвший себя апостолом Павлом, сумевший с помощью жидовской логики побудить народ Древнего Рима на революцию, которая считается более жесткой и более кровопролитной, чем была в 1917 году революция в России.
В ходе так называемой «Великой Октябрьской Социалистической революции», случившейся в Российской Империи в начале ХХ века, главным действующим лицом был, как известно, Лев Троцкий (Лейба Бронштейн), владевший таким искусством обмана толпы с помощью жидовской логики, что выражение «врёт как Троцкий» в ходу до сих пор, хотя с тех пор прошло уже почти 100 лет.
В гитлеровской Германии, ставшей страной-агрессором во Второй мировой войне 1939-1945 годов, крупным специалистом по применению жидовской логики был министр пропаганды и просвещения Йозеф Геббельс. За умение врать нагло, чудовищно и беззастенчиво историки окрестили его «асом дезинформации».
Используя жидовскую (иезуитскую) логику, Геббельсу вместе с Гитлером удалось за несколько лет так пагубно повлиять на психику населения Германии, что миллионы немцев отправились на Восток убивать славян и евреев, словно это было святым делом. Эту ужасную картину дополняло то обстоятельство, что на пряжках и на штыках солдат Вермахта с благословения Гитлера и Геббельса были выбиты слова «С НАМИ БОГ» («GOTT MIT UNS»).
Сама история доказывает, что логика, построенная на лжи – зло, страшнее и опаснее которого ничего нет.
Трагическая история человечества доказывает и то, что прибегают к жидовской (иезуитской) логике люди, у которых совершенно нет совести.
Совесть для человека – его внутренний судья, виртуальный тормоз, который обладает уникальной способностью останавливать совестливого человека от поступков, могущих нанести вред другим людям. Она же потом побуждает человека к раскаянию, если он не устоял таки в соблазне совершить грех и поступил по отношению к кому-либо несправедливо.

Исходя из этого постулата нетрудно сделать вывод, что жидовской логикой пользуются исключительно моральные уроды, преследующие свои корыстные цели.
На основании вышеизложенного можно сделать ещё один важный вывод.
Если жидовской (иезуитской) логикой пользуются политики и государственные люди (моральные уроды встречаются и среди них), они наносят обществу вред гораздо более трагичный по последствиям, чем убийство каким-то маньяком человека.
Примеры Троцкого и Геббельса показывают, что с помощью искусства жидовской логики один высокопоставленный дегенерат может возбудить психику и довести до маниакального состояния миллионы людей, и тогда общество получает уже миллионы маньяков.

В то же время известно, что ни один Уголовный Кодекс ни одной страны не классифицирует такой вид социально опасного деяния как применение кем-то жидовской логики.
Следовательно, можно сделать вывод, что мировое сообщество никак не защищено от появления на геополитической сцене нового Троцкого или нового Геббельса, который своей жидовской логикой и ораторским искусством может привести мир к новой мировой трагедии.
Сегодня это самая большая угроза миру, от которой человечество до сих пор не выработало противоядия и не имеет защиты.

1 ноября 2012 г. Мурманск. Антон Благин

Один из первых читателей задал мне неожиданный вопрос: «Причём здесь национальность?» Это удивило меня. Разве я затронул в этом тексте национальный вопрос? Определение «иезуитская логика» появилось из-за практики и риторики иезуитов – членов религиозной секты, где процветала античеловеческая мораль. Определение «жидовская логика» появилось на Руси из-за практики и риторики иудеев, которые руководствовались в своей жизни законами и заповедями Торы. Применение жидовской логики лидерами Третьего Рейха было связано с идеологией нацизма.
Таким образом, это негативное явление никак не привязано к национальности людей, только к их образу жизни, к их особому стилю мышления, и, как правило, связано с каким-то человеконенавистническим учением, довлеющим над их сознанием.
На основании этого можно сделать ещё один важный вывод.
Если какая-либо идеология (учение) построено на человеконенавистнической морали и лжи, надо быть готовым к тому, что носители этой идеологии (учения) обязательно будут использовать в качестве инструмента своей политики жидовскую логику.

Справедлива и инверсия: если вы уже столкнулись с жидовской логикой в общении с кем-либо, значит скоро, и это весьма вероятно, вы обнаружите и доказательства того, что вы имеете дело с приверженцем человеконенавистнической морали. Где есть обман или попытка увода в сторону от истины, там всегда присутствует и человеконанавистническая идеология.

Справка: онтология (от греч. οντοσ — сущее, то, что существует и λογος — учение, наука) – концепция о том, из чего состоит мир, как он создаётся и поддерживается.

Источник

Орден иезуитов. Общество Иисуса — и спецслужба Папы Римского

— Вы знаете, господа, меня форменным образом преследует один иезуит, переодетый простым слугой, строит всякие козни, пытается погубить… Типичная иезуитская рожа: бледная, вытянутая, словно хлебнул полведра уксуса, вид постный и весь какой-то ханжеский, словно его уже записали в святые…

— Он мне сразу показался подозрительным! — выпалил младший бальи. — В самом деле, вылитый иезуит…

Александр Бушков «Д`Артаньян — гвардеец кардинала»

Орден Иисуса — одна из самых загадочных и неоднозначных организаций в истории церкви. По уровню популярности она уступает разве что инквизиции. Слово «иезуит» стало синонимом лицемера и коварного интригана. Чем Общество Иисуса заслужило подобную репутацию? Насколько она справедлива? Чем ещё занимались иезуиты, помимо интриг и заговоров? Попытаемся разобраться.

Основание ордена

Два лика Игнатия де Лойолы: закованный в латы рыцарь до обретения веры…

Гюстав Лебон в своем труде «Психология народов и масс» удачно подметил, что по-настоящему харизматичный лидер должен быть сумасшедшим. Личность основателя ордена иезуитов служит прекрасным тому подтверждением. История ордена начинается с истории испанского аристократа Игнатия (Иньиго) де Лойолы, который в юности очень любил рыцарские романы и характером во многом напоминал Дон Кихота из знаменитой книги Сервантеса, написанной немного позже. Лойолу постоянно тянуло на рыцарские подвиги во имя прекрасной дамы.

В 1521 году Иньиго — уже не мальчик, но тридцатилетний мужчина — наконец-то попал при Памплоне в настоящий бой. Наваррцы приняли решение сдать город, но Иньиго был слишком самолюбив, охоч до подвигов и безумно храбр. Благодаря харизме и красноречию ему удалось убедить сослуживцев сражаться до конца. Впрочем, конец этот наступил достаточно быстро. В разгаре сражения Иньиго был ранен пушечным ядром, и после этого идею капитуляции уже никто не оспаривал.

Раненого идальго спасли, что по тем временам уже было чудом, но инвалидность навсегда перечеркнула для Иньиго военную карьеру. Несколько месяцев прикованный к постели, он хотел уйти в мир рыцарских романов, но из книг в отцовском замке были разве что жития святых и религиозные трактаты. У будущего основателя Общества Иисуса начались видения, с ним говорили ангелы и святые. Отчасти из-за сильного душевного потрясения, отчасти из-за информационного голода Лойола — будем откровенны в суждениях — тронулся умом на религиозной почве. Это ещё более удивительно ввиду того, что ранее Иньиго к Церкви был совершенно равнодушен.

…и святой учитель после обращения

И тогда Лойола решил, что раз уже никогда не станет земным рыцарем, то просто обязан стать рыцарем небесным. Он принял новое имя Игнатий, место сюзерена в его мечтах занял Бог, а место прекрасной дамы — Дева Мария. Вместо ратных подвигов Лойола совершал подвиги аскетизма — он голодал, проводил дни в молитвах и покаянии, раздавал имущество нищим. При этом честолюбие осталось при Лойоле: бывший рыцарь решил во что бы то ни стало добиться успеха на церковном поприще, раз уже поле брани для него стало недоступным.

Дальнейшие события в жизни Лойолы происходили по канонам классического жития. Обет целомудрия, трёхдневная исповедь в горном монастыре Монсеррат и, наконец, откровение на берегу реки Карденер. Годом позже, в 1523-м, Лойола совершает паломничество в Иерусалим, чтобы поступить там во францисканский монастырь. Но глава общины отказал инициативному Игнатию, явно жаждущему не смирения, а славы. Последний с некоторых пор воспринимал любое поражение как жизненный урок. Из отказа настоятеля он сделал вывод: нужно учиться и учить.

Знаменитый монастырь Монсеррат в Каталонии: здесь Лойола обрёл прощение после покаяния в военных грехах

Потерпев поражение в Иерусалиме, Лойола вернулся, чтобы учиться и проповедовать в своей стране. Он довольно быстро овладел латынью и поступил в университет Алькалы, при этом не прекращая проповедовать. Но и тут всё оказалось не так просто. Хотя в проповедях Лойолы не было ничего антикатолического, он постоянно подвергался гонениям со стороны официальной Церкви, поскольку рассуждать о религии и Боге позволялось лишь «аккредитованным» специалистам. Инквизиция отнеслась к Игнатию лояльно, запретив ему проповедовать под страхом изгнания — и не более того. Игнатий безропотно принял запрет и следующие шесть лет провёл за учёбой. Не растерявший своей харизмы Лойола сколотил из десятка студентов-теологов что-то вроде небольшой секты. Эти люди позже стали костяком ордена.

Постепенно из религиозного фанатика Лойола превращался в хитрого и умелого администратора. Образованный и идеологически подкованный, «рыцарь веры» возвратился к проповедям после снятия запрета — и на этот раз сумел доказать свою правоту, получив разрешение на проповедническую деятельность. Полный энтузиазма и рвения, Игнатий стал искать встречи с самим римским папой.

Это были тридцатые годы XVI века, в Европе бушевала Реформация. Всё больше простолюдинов, аристократов и даже священников становилось под знамена протестантизма. Католическая церковь искала любые способы исправить положение. В этой обстановке Лойола и преподнёс наместнику Святого Петра проект нового монашеского ордена, который мог бы стать мечом и щитом против Реформации. Увидев небывалую инициативность и преданность Лойолы, Павел III решил: а почему бы и нет? В 1540 году понтифик утвердил новый религиозный орден.

Принципы общества Иисуса

Папа Павел III, в миру Алессандро Фарнезе, даёт добро на основание Общества Иисуса

В чем особенности ордена иезуитов по сравнению с другими церковными организациями? Общество Иисуса было не совсем религиозным орденом. Иезуиты имели все права священников, но при этом минимум традиционных для них обязанностей. Зато от членов общества Иисуса требовалась железная, практически армейская дисциплина. Каждый желающий вступить в орден был обязан принести клятву беспрекословного подчинения римскому папе и вышестоящим членам ордена. Как выразился сам основатель, иезуит должен быть для своего начальника безвольным, как труп, который не противится, как его ни перекладывай. При этом иезуит не должен никому отчитываться, кроме своего начальника в ордене, и даже местные епископы ему не указ.

Титульный лист труда Маттиаса Таннера (1630–1693) Societas Jesu Apostolorum imitatrix, где рассказывается о благих деяниях великих иезуитов

Поначалу этот принцип соблюдался превосходно, но уже в середине XVII века дал слабину. По мере разрастания орден становился всё менее управляемым и всё сильнее зависел от местных правителей (и, конечно же, их денег). Во времена Тридцатилетней войны многие французские иезуиты поддержали не папу, а кардинала Ришелье. А ведь знаменитый интриган втянул Францию в войну на стороне протестантской коалиции, даром что сам носил рясу католического священника. Интересы родного государства возобладали над интересами далекого Рима. Воспетое Лойолой «повиновение трупа» осталось в прошлом — за умеренную плату иезуит готов был пересмотреть клятву верности.

Второе отличие Общества Иисуса от прочих религиозных орденов — весьма нетривиальный подход к определению греха. Иезуиты понимали, что сулить всем отступникам муки ада — уже не эффективная стратегия. А вот если дать любому грешнику шанс и не закрывать врата рая ни перед кем, то завоёвывать сторонников станет легче. Протестанты со своей пуританской моралью называют тебя грешником? Сулят жестокие кары и требуют унизительных покаяний? Не проблема, Общество Иисуса поможет найти дорогу в рай. Мы всегда найдём оправдание твоим поступкам и причину, почему твой грех — небольшой, а то и вовсе не грех.

Столь гибкие моральные принципы позднее стали объектом насмешек в антииезуитских памфлетах. Пародии маскировались под инструкции для иезуитских проповедников и учили, как лгать, выманивать у своей паствы деньги и при этом не попадаться. Этакие «вредные советы» для взрослых. Некоторые принимали эти пародии за настоящие иезуитские руководства, но вряд ли орден (безусловно, занимающийся и весьма тёмными делишками) выпустил бы столь компрометирующие документы. Самая известная подделка подобного рода — Monita Secreta, или «Тайные наставления».

Интересны так называемые «духовные упражнения», которые Игнатий Лойола рекомендовал практиковать вступающим в Общество Иисуса. Это были уже опробованные основателем ордена способы узреть Бога и ангелов. Резкая смена обстановки, голод (физический и информационный), перебои со сном, и всё это — в совокупности с попытками представить рай, поговорить со святыми и так далее. В наше время подобные методы используются для промывки мозгов в тоталитарных сектах — видимо, многие из лидеров сектантов читали книгу Лойолы о духовных упражнениях. Впрочем, методы эти применялись очень избирательно, ведь кем-кем, а безмозглыми фанатиками иезуиты не были.

Министерство пропаганды

Вряд ли Общество Иисуса изначально создавалось как личная разведка и диверсионная служба папы, хотя подобное мнение и бытует. Не стоит преувеличивать этот аспект деятельности иезуитов. Главной целью Общества была подготовка высококлассных католических проповедников — харизматичных, красноречивых и в совершенстве знающих теологию. Таких, чтобы ни один протестант в религиозном диспуте не победил католика (помимо конфликтов и преследований, между враждебными конфессиями происходили вполне цивилизованные переговоры и споры).

Святые из числа иезуитов на витраже в Ирландии: Франциск Ксавьер, Игнатий Лойола и Алоизий Гонзага

В первую очередь иезуит должен был уметь производить впечатление на королей, герцогов и графов, от которых зависели религиозная политика государства и доход ордена. Обратили в свою веру короля и нескольких могущественнейших людей королевства — и вот вам деньги, власть, влияние. Наделённые властью, как правило, образованы значительно лучше простых мещан, и поэтому самим иезуитам приходилось держать очень высокую планку. Аргумент «я прав, потому что мне явился Бог и всё рассказал» не действовал на государственную элиту, и потому проповеднику высокого класса полагалось быть умным, эрудированным собеседником. Для этого и понадобилась превосходная по тем временам система образования, которую удалось создать иезуитам.

Типичный проповедник Общества Иисуса не был похож на безумца с горящими глазами. Это был респектабельный и остроумный человек приятной наружности (так обычно выглядят профессиональные обманщики — что брачные аферисты, что адвокаты). Привлекательная внешность и красивый голос были среди первых критериев для отбора кандидатов в орден, не меньшую роль играла лояльность. Всему прочему иезуиты могли научить.

Арамис — самый известный вымышленный иезуит, причём весьма характерный. Иезуиты должны были излучать обаяние и положительные эмоции

Орден Иисуса открывал школы по всей Европе и через обучение пропагандировал свои ценности студентам. Многие (но не все) выпускники иезуитских колледжей изъявляли желание вступить в орден или принять католичество. Даже несмотря на столь явную вербовку, европейские государи не закрывали иезуитских школ. Иезуиты давали действительно прекрасное по тем временам образование, и это считалось более важным, чем идеологические разногласия. А главное — проповедники Общества Иисуса всячески подчёркивали своё миролюбие и отказ от любого насилия. Монарх-протестант не мог надеяться обратить всех своих подданных-католиков, но умиротворить их при помощи иезуитов, заставить отказаться от вооружённого бунта — вполне. Тем более на ранней стадии, во второй половине XVI века орден ещё не ассоциировался с коррупцией и «экспортом революции».

Папская спецслужба

Елизавета I — пожалуй, одна из немногих европейских монархов, кто не давал иезуитам ни спуску, ни поблажек. При Елизавете у Общества Иисуса не было в Англии почти никакого влияния

Католическая церковь располагала развитой системой разведки задолго до основания Общества Иисуса. Можно сказать, что сама церковь была разведывательной организацией: от священнослужителей разных рангов требовалось писать регулярные рапорты о важных событиях на подотчётной территории, будь то маленький провинциальный городок или целое государство.

Эффективная спецслужба в обязательном порядке требует государственной бюрократии. В Средние века, эпоху всеобщей разрухи, государственные аппараты феодальных королевств находились в зачаточном состоянии. Не то что образованных — даже просто грамотных людей хронически не хватало. Король мог лишь отдалённо представлять, что творится на дальних границах его владений. В то же время церковь обладала достаточно эффективной и дисциплинированной бюрократической системой с представительствами по всей Европе. Не в последнюю очередь поэтому Папа Римский постоянно навязывал свою волю королям и даже императорам. Но наступило Новое время, и Реформация наглядно показала, что церковь обленилась и разжирела. Создание Общества Иисуса было попыткой обновить разваливающуюся систему.

Хорошей разведывательной службе нужны не только тайные осведомители, но и легальное прикрытие. Разбросанные по всей Европе иезуитские колледжи прекрасно справлялись с этой ролью. В них можно было вербовать и тренировать будущих агентов. Как уже говорилось, не каждый выпускник коллегии после окончания обучения вступал в орден, — но сколько из них тайно работали на иезуитов? Через легальные представительства можно было переправлять людей и деньги. Роль иезуитских коллегий можно сравнить с ролью посольств в современном шпионаже.

Жуан III — один из самых религиозных правителей Португалии. Он пережил всех шестерых своих сыновей, и трон унаследовал его внук, сын принца Жуана Мануэля

Главными центрами шпионажа становились дворы европейских монархов. Иезуиты вербовали как аристократов, так и простых слуг, заставляя их действовать в своих интересах. Множество иезуитских агентов работало на сохранение и преумножение власти ордена, уничтожение или дискредитацию его противников. Если иезуиту удавалось стать духовником короля, например, Жуана III Португальского, другие члены ордена слетались ко двору, как осы на сладкое. Желая угодить монарху, многие аристократы тоже делали своими духовниками иезуитов. Кроме того, орден с юных лет воспитывал наследника престола, чтобы внушить будущему королю лояльность.

Подобным образом дело обстояло в Испании после смерти Филиппа IV. Сын Филиппа Карл был умственно отсталым, а королева-регент Марианна Австрийская была полностью зависима от иезуитов и назначала их на важные должности. Интересно, что в Испании врагом Общества Иисуса стали не еретики, а коллеги-католики в лице доминиканского ордена. «Псы господни» пришли в ярость от вторжения конкурентов на традиционно доминиканскую территорию.

Гай Фокс и его соратники по «Пороховому заговору» 1605 года. Сам неудавшийся переворот был следствием того, что Яков I, получивший трон после смерти Елизаветы, ещё больше закрутил гайки, не давая католикам спуску

Не везде удача так улыбалась Ордену Иисуса, как в Португалии. Если некий монарх не слишком благоволил к иезуитам, последние в обязательном порядке готовили заговор по свержению короля и замене его на более лояльного. В Англии во время правления Елизаветы иезуитские агенты занимались «чёрным пиаром» против королевы-еретички и собирали разведданные в пользу враждебной Испании. Многие историки видят тень Общества Иисуса за чередой католических заговоров, среди которых — знаменитое восстание Гая Фокса 1605 года. Орден стоял за многими покушениями на правителей, неугодных иезуитам и их оплоту, например, на голландского короля Вильгельма Оранского и французского монарха Генриха IV.

Планы Общества Иисуса распространялись и на Россию — иезуиты сотрудничали с царём-самозванцем Лжедмитрием I. Со своей стороны, самопровозглашённый государь Дмитрий обещал вернуть Россию в лоно католической церкви. Как известно, не получилось.

Лжедмитрий I за своё недолгое правление показал себя современным европейским монархом. Возможно, удержись он на российском престоле, снискал бы славу реформатора. Иезуиты при Лжедмитрии чувствовали себя очень вольготно

Иезуиты вне Европы

Так или иначе, целью Общества Иисуса было распространение истинной веры, тем более что это распространение шло рука об руку с прибыльным бизнесом. Иезуитские миссии действовали в Японии, Китае, Индии и Южной Америке. Миссионерская деятельность ордена была на удивление успешной благодаря иезуитскому подходу к обращению.

Посланцы иезуитов в Китае

Проповедники Общества Иисуса не пытались с нуля навязать туземцам чужую веру. Иезуиты тщательно изучали культуру, обычаи и религию страны, куда приехали, и адаптировали христианскую веру под местные особенности. Миссионеры искали в культурах общее, а не разное. Верховное языческое божество часто оказывалось христианским богом под другим именем, а прочие боги — его ангелами. Например, в Японии иезуиты объясняли, что Христос — одно из воплощений Будды Амиды, а Дева Мария — богиня милосердия Каннон. Также миссионеры искали общие мотивы в учении Христа и Конфуция.

В Индии представители ордена причисляли себя к варне брахманов, меняли темные католические робы на оранжевые буддийские и прекращали есть мясо. Ведь будет ли уважающий себя индус слушать жреца, который даже не вегетарианец? Обряды тоже по большей части оставались языческими. Лишь среди менее цивилизованных народов, например, американских индейцев, можно было проповедовать более или менее «чистое» христианство.

Иезуит Маттео Риччи и китайский христианин Сюй Гуанци

Грандиозный успех Общества Иисуса (в одной только Индии XVII века число христиан измерялось сотнями тысяч) был перечёркнут его же начальством. Удивившись докладам с внушительными цифрами обращённых, Папа Римский отправил в колонии ревизоров — тут явно что-то не чисто! И действительно, христианство, которое исповедовали японцы или индусы, мало походило на христианство Папы.

После того как руководство католической церкви потребовало отказаться от прогрессивных методов, количество обращённых резко пошло на спад. И ладно бы церковные сановники только души не спасли, так они ещё и подорвали прежде высокий авторитет европейских священников в глазах неевропейцев, что ощутимо вредило торговле. Интересно, что китайский император Канси даже пытался защищать иезуитов, просил их остаться и продолжать в том же духе, несмотря на приказ свыше. Это опять-таки было заслугой хорошего иезуитского образования, в котором нуждались знатные китайцы. Неиезуитских же миссионеров правитель Поднебесной с позором изгнал — что это за религия такая, в которой нет обряда почитания предков?

Южная Америка

Руины иезуитской редукции в Парагвае

В Южной Америке, где испанцы и португальцы не только торговали, но и властвовали, иезуитские миссионеры действовали по-другому. Орден создавал иезуитские редукции — мини-государства, в которых миссионеры были правителями, а индейцы — подданными. С одной стороны, туземцев использовали как дешёвую рабочую силу на плантациях, с другой — они получали сытую, безопасную жизнь без постоянных межплеменных войн и какое-никакое медицинское обслуживание. Особого недовольства иезуиты у индейцев не вызывали, ведь условия жизни в редукциях были относительно неплохими, к тому же власть миссионеров обычно опиралась на власть туземных вождей.

Наиболее известная иезуитская редукция возникла в Парагвае в 1608 году. Орден провел настоящий социалистический эксперимент: плановая экономика, рабочие места для каждого, перераспределение товаров в пользу бедных. Уже тогда вскрылись как достоинства, так и недостатки социализма: стабильность, никакой безработицы, никто не умирает с голода, но при этом туземцы работают вяло, без личной заинтересованности, не проявляя никакой инициативы.

Падение ордена

К XVIII веку власть Папы значительно ослабла, монархии же, наоборот, стали сильнее. Иезуиты к тому времени уже имели весьма скверную репутацию — все знали, что орден в прошлом стоял за многими заговорами и шпионил в пользу Испании. Терпеть на своей земле организацию, которая профессионально занимается шпионажем и переворотами? Добавим сюда очевидную коррумпированность иезуитов — в моду вошли памфлеты, высмеивающие «иезуитскую мораль». Сыграл роль и плохой имидж католической церкви в целом — на дворе стояла эпоха Просвещения! Интересно, что первые страны, которые запретили деятельность ордена на своей территории, были католическими — Испания, Португалия и Франция. Видя, что Общество Иисуса дискредитировало себя и теперь дискредитирует Церковь, папа Сикст XIV в 1773 году издал буллу о роспуске ордена.

В некоторых странах, в том числе и в России, Общество Иисуса продолжало действовать, несмотря на запрет папы: императрица Екатерина запретила публикацию буллы. Причина — всё то же качественное образование, которое давали в иезуитских колледжах.

Адольфо Николас (слева), генерал Общества Иисуса скончался в 2020 году, и его преемником стал Артуро Соза. Интересно, что всего двое из тридцати иезуитских генералов подавали в отставку, не дожидаясь естественной смерти, в том числе предшественник Николаса Петер Ханс Кольвенбах

Общество Иисуса возродилось в 1814 году. Но история возрождённого ордена скучна и пресна — только образовательная деятельность, никаких интриг и заговоров. Иначе вместо написания этой статьи её автор готовился бы к вступительному экзамену по теологии.

От былого могущества остались лишь конспирологические теории, любая из которых подойдет для приличного фантастического романа. Или для шпионского романа в антураже XVI-XVII веков, где действует могущественный и хорошо организованный церковный орден наподобие иезуитского (вместо уже наскучившей инквизиции): история гораздо интереснее любого вымысла.

Что почитать?

Генрих Бемер «История ордена иезуитов»

Теодор Гризингер «Иезуиты»

Ефим Черняк «Пять столетий тайной войны»

Что посмотреть?

«Миссия» (The Mission, Великобритания, 1986)

Источник