за что посадили губермана
Игорь Губерман
Игорь Миронович Губерман (евр. יְהוּדָה בֵן מֵאִיר גוּברמן). Родился 7 июля 1936 года в Харькове. Советский и израильский поэт, прозаик. Известен четверостишиями под названием «гарики».
Игорь Губерман родился 7 июля 1936 года в Харькове.
После школы поступил в Московский институт инженеров железнодорожного транспорта (МИИТ), который окончил в 1958 году, получив диплом инженера-электрика. Несколько лет работал по специальности, параллельно занимаясь литературой.
В конце 1950-х познакомился с А. Гинзбургом, издававшим один из первых самиздатских журналов «Синтаксис», а также с рядом других философов, деятелей литературы, изобразительного искусства. Писал научно-популярные книги, но все активнее проявлял себя как поэт-диссидент. В своём «неофициальном» творчестве использовал псевдонимы, например И. Миронов, Абрам Хайям.
Арест и уголовный срок Игоря Губермана
В 1979 году Губерман был арестован по сфальсифицированному обвинению о покупке краденых икон и приговорён к пяти годам лишения свободы. Не желая лишнего политического процесса, власти судили Губермана как уголовника по статье за спекуляцию. Кроме того, одному чиновнику приглянулась его коллекция икон.
Сам Губерман о своем уголовном деле рассказывал: «В то время огромное количество людей сажали по уголовной статье. Помню, меня вызвали в КГБ и предложили посадить главного редактора журнала «Евреи в СССР», с которым я тогда сотрудничал, или сесть самому. Выбора у меня не было. Тут же нашли уголовников, которые показали, что я купил у них пять заведомо краденых икон. А так как при обыске у меня их не нашли, что в общем-то понятно, меня судили еще и за сбыт краденого. В общем, мне светило максимум полтора года. Но следовательница мне призналась, что отсижу я полных пять лет, потому что директору музея в Дмитрове очень понравилась моя коллекция икон. А конфисковать ее могли только, дав мне такой большой срок».
Игорь Губерман во время ареста
В 1988 году Губерман эмигрировал из СССР в Израиль, живёт в Иерусалиме. Часто приезжает в Россию, выступая на поэтических вечерах.
В Израиле он вновь стал коллекционировать и собрал довольно неплохую коллекцию живописи.
Вся история нам говорит,
что Господь неустанно творит.
Каждый век появляется гнида
Неизвестного ранее вида.
Является сторонником неформальной лексики: «Ведь без нее литература российская просто невозможна!».
Личная жизнь Игоря Губермана:
В браке родилось двое детей: дочь Татьяна Игоревна Губерман и сын Эмиль Игоревич Губерман.
У Губермана три внучки и внук.
Игорь Губерман и жена Татьяна
Библиография Игоря Губермана:
Гарики Игоря Губермана:
• Предпочитая быть романтиком
Во время тягостных решений,
Всегда завязывал я бантиком
Концы любовных отношений.
• Давай, Господь, решим согласно,
Определив друг другу роль:
Ты любишь грешников? Прекрасно.
А грешниц мне любить позволь.
• Теперь я понимаю очень ясно,
и чувствую, и вижу очень зримо:
неважно, что мгновение прекрасно,
а важно, что оно неповторимо.
• За то люблю я разгильдяев,
блаженных духом, как тюлень,
что нет меж ними негодяев
и делать пакости им лень.
• В наш век искусственного меха
и нефтью пахнущей икры
нет ничего дороже смеха,
любви, печали и игры.
• В цветном разноголосом хороводе,
в мелькании различий и примет
есть люди, от которых свет исходит,
и люди, поглощающие свет.
• Я рад, что вновь сижу с тобой,
сейчас бутылку мы откроем,
мы объявили пьянству бой,
но надо выпить перед боем.
• Слой человека в нас чуть-чуть
наслоен зыбко и тревожно,
легко в скотину нас вернуть,
поднять обратно очень сложно.
• Идея найдена не мной,
но это ценное напутствие:
чтоб жить в согласии с женой,
я спорю с ней в ее отсутствие.
• Поездил я по разным странам,
печаль моя, как мир, стара:
какой подлец везде над краном
повесил зеркало с утра?
• Тоскливей ничего на свете нету,
чем вечером, дыша холодной тьмой,
тоскливо закуривши сигарету,
подумать, что не хочется домой.
• На собственном горбу и на чужом
я вынянчил понятие простое:
бессмысленно идти на танк с ножом,
но если очень хочется, то стоит.
• Вчера я бежал запломбировать зуб,
и смех меня брал на бегу:
всю жизнь я таскаю мой будущий труп
и рьяно его берегу.
• Слежу со жгучим интересом
за многолетним давним боем.
Во мне воюют ангел с бесом,
а я сочувствую обоим.
• Весьма порой мешает мне заснуть
волнующая, как ни поверни,
открывшаяся мне внезапно суть
какой-нибудь немыслимой херни.
• С Богом я общаюсь без нытья
и не причиняя беспокойства;
глупо на устройство бытия
жаловаться автору устройства.
• Красоток я любил не очень
И не по скудности деньжат:
Красоток даже среди ночи
Волнует, как они лежат.
• С неуклонностью упрямой
Все на свете своевременно;
Чем невинней дружба с дамой,
тем быстрей она беременна.
• Есть дамы: каменны, как мрамор,
И холодны, как зеркала,
Но чуть смягчившись, эти дамы
В дальнейшем липнут, как смола.
• Наступила в душе моей фаза
Упрощения жизненной драмы:
Я у дамы боюсь не отказа,
А боюсь я согласия дамы.
• Кто ищет истину, держись
У парадокса на краю;
Вот женщины: дают нам жизнь,
А после жить нам не дают.
• На собственном горбу и на чужом
я вынянчил понятие простое:
бессмысленно идти на танк с ножом,
но если очень хочется, то стоит.
• В цветном разноголосом хороводе,
в мелькании различий и примет
есть люди, от которых свет исходит,
и люди, поглощающие свет.
• За радости любовных ощущений
однажды острой болью заплатив,
мы так боимся новых увлечений,
что носим на душе презерватив.
• Вчера я бежал запломбировать зуб,
и смех меня брал на бегу:
всю жизнь я таскаю мой будущий труп
и рьяно его берегу.
• В наш век искусственного меха
и нефтью пахнущей икры
нет ничего дороже смеха,
любви, печали и игры.
• Всего слабей усваивают люди,
взаимным обучаясь отношениям,
что слишком залезать в чужие судьбы
возможно лишь по личным приглашениям.
• Слой человека в нас чуть-чуть
наслоен зыбко и тревожно,
легко в скотину нас вернуть,
поднять обратно очень сложно.
• Мы сохранили всю дремучесть
былых российских поколений,
но к ним прибавили пахучесть
своих духовных выделений.
• Увы, но я не деликатен
и вечно с наглостью циничной
интересуюсь формой пятен
на нимбах святости различной.
• Ворует власть, ворует челядь,
вор любит вора укорять;
в Россию можно смело верить,
но ей опасно доверять.
• Поездил я по разным странам,
печаль моя, как мир, стара:
какой подлец везде над краном
повесил зеркало с утра?
• Мужик тугим узлом совьется,
но, если пламя в нем клокочет,
всегда от женщины добьется
того, что женщина захочет.
• Мне моя брезгливость дорога,
мной руководящая давно:
даже чтобы плюнуть во врага,
я не набираю в рот говно.
• Живя в загадочной отчизне
из ночи в день десятки лет,
мы пьем за русский образ жизни,
где образ есть, а жизни нет.
• Любил я книги, выпивку и женщин
И большего у бога не просил.
Теперь азарт мой возрастом уменьшен,
Теперь уже на книги нету сил.
• За то люблю я разгильдяев,
блаженных духом, как тюлень,
что нет меж ними негодяев
и делать пакости им лень.
• Вожди России свой народ
во имя чести и морали
опять зовут идти вперед,
а где перед, опять соврали.
• Вся история нам говорит,
что Господь неустанно творит:
каждый год появляется гнида
неизвестного ранее вида.
• Нам непонятность ненавистна
в рулетке радостей и бед.
Мы даже в смерти ищем смысла,
хотя его и в жизни нет.
• Когда, глотая кровь и зубы,
мне доведется покачнуться,
я вас прошу, глаза и губы,
не подвести и улыбнуться.
«Сижу я нынче в Туруханском крае»
Иосиф Бродский
За что и когда сидел: 13 марта 1964 года Дзержинский суд Ленинграда приговаривает Иосифа Бродского к пяти годам принудительного труда в отдалённой местности. Обвиняют Бродского в тунеядстве, при этом, все свидетели обвинения на заседаниях начинали свои речи со слов: «Я с Бродским лично не знаком…». Суд не принял доводы адвоката поэта и самого Бродского о том, что он зарабатывает написанием стихов, поставив под сомнение его «квалификацию».
За несколько месяцев до этого – в конце ноября 1963 года, в газете «Вечерний Ленинград», выходит фельетон, в котором авторы клеймят Бродского за «паразитический образ жизни». 8 января 1964 года, газета публикует подборку писем, в которых читатели просят наказать «тунеядца Бродского». На Старый Новый год писателя арестовывают.
25 марта 1964 года Бродский в сопровождении конвоя прибыл в деревню Норинская, расположенную в 24 километрах от райцентра Коноша. Здесь поэту предстоит прожить до сентября 1965-го, когда под давлением общественности, Бродского решают досрочно освободить. В деревне Бродский живет в избе у семьи Пестеревых. Работает в «Даниловском» совхозе – пасёт телят, выкорчёвывает с полей камни и разгребает навоз. Летом 1965 года Бродский знакомится в районной библиотеке с Владимиром Черномордиком, который помогает поэту устроиться разъездным фотографом на Коношский комбинат бытового обслуживания. Каждый день Бродский преодолевает маршрут от деревни до Коноши – 24 километра, где-то пешком, где-то на попутках. Позже ему из Ленинграда присылают гоночный велосипед. Провел Бродский в ссылке около полутора лет.
Сейчас в Коноше ежегодно проводится День памяти поэта. По состоянию на 2012 год численность населения деревни Норинской – 1 человек. В начале февраля стало известно, что местные власти выделили 100 тысяч рублей на создание музея поэта в доме Пестеревых.
Цитата: «Те два года, которые я провел в деревне, – самое лучшее, по-моему, время моей жизни. Я был тогда городским парнем и, если бы не эта деревенька, им бы и остался. Возможно, я был бы интеллектуалом, читающим книги – Кафку, Ницше и других, эта деревня дала мне нечто, за что я всегда буду благодарен КГБ, поскольку, когда в шесть часов утра идешь по полю на работу, и встает солнце, и на дворе зима, осень или весна, начинаешь понимать, что в то же самое время половина жителей моей страны, половина народа делает то же самое. И это дает прекрасное ощущение связи с народом. За это я был безумно благодарен – скорее судьбе, чем милиции и службе безопасности. Для меня это был огромный опыт, который в какой-то мере спас меня от судьбы городского парня»
Что почитать: Иосиф Бродский «К северному краю»
Эдуард Лимонов
Отбывать наказание писателя направили в колонию УШ 38213, расположенную в Энгельсе. Там он провел два с половиной месяца и вышел на свободу 30 июня – суд города принял прошение Лимонова об условно-досрочном освобождении. Общий срок заключения Лимонова составил около 2,5 лет.
Цитата: «Сидел я по масштабам России недолго ― два с половиной года, но успел вкусить все прелести и удовольствия заключения… Тюрьма, это, конечно, несчастье, но не обязательно только несчастье. Я в тюрьме помудрел, упрочил свои философские основы бытия. Благодаря тюрьме, они стали у меня прочными и основательными… В тюрьме писатели и рождаются, и расцветают. Я теперь думаю, что это был самый плодотворный период в моей жизни. Самый тяжёлый, конечно, со страданиями, вынужденным монашеством, но, тем не менее, получилась этакая болдинская осень».
Что почитать: Эдуард Лимонов «По тюрьмам». Издательство Ad Marginem Press 2004
Александр Солженицын
За что и когда сидел: 7 июля 1945 года двадцатишестилетнего Александра Солженицына Особым совещанием приговаривают к восьми годам исправительно-трудовых лагерей и вечной ссылке по статье 58 УК РСФСР (контрреволюционная деятельность – Прим. Ред).
Фактически, заключение Солженицына началось раньше, когда его письма с фронта вызвали подозрения военной цензуре. Писателя арестовали 9 февраля 1945 года, почти сразу его перевели в Лубянскую тюрьму в Москве, где допрашивали вплоть до 25 мая.
Солженицын меняет несколько мест заключения: лагеря в Новом Иерусалиме и Москве, спецтюрьмы четвертого отдела МВД, Бутырская тюрьма. В августе 1950 года писателя отправляют в Степлаг в Экибастузе (Казахстан – Прим. Ред). Здесь он проводит почти три года.
После отбытия срока, в начале 1953 года, Солженицына направляют в ссылку в село Берлик в южном Казахстане. Здесь он преподает математику и физику в местной школе. К концу всё того же года самочувствие писателя резко ухудшается, и его направляют на лечение в Ташкент. В 1956 году Солженицына реабилитируют, и он переезжает во Владимирскую область. Всего, с учётом ссылки, Солженицын проводит в заключение больше одиннадцати лет.
Цитата: «Баланда не менялась ото дня ко дню, зависело – какой овощ на зиму заготовят. В летошнем году заготовили одну соленую морковку – так и прошла баланда на чистой моркошке с сентября до июня. А нонче – капуста черная. Самое сытное время лагернику – июнь: всякий овощ кончается и заменяют крупой. Самое худое время – июль: крапиву в котел секут».
Что почитать: Александр Солженицын «Один день Ивана Денисовича».
Юз Алешковский
За что и когда сидел: Юз Алешковский был осужден во время своей службы в Военно-Морском флоте, куда его призвали в 1947 году. В 1950 году его «за нарушение воинской дисциплины», по некоторой информации за угон автомобиля, судят и отправляют отбывать наказание в один из лагерей в Сибири. Вышел на свободу писатель в 1953 году в связи с так называемой «ворошиловской» амнистией. Амнистия касалась всех лиц, осужденных на срок до пяти лет. Согласно данным на 16 ноября 1953 года из мест лишения свободы, в связи с амнистией, были освобождены 1201606 человек.
Цитата: Во время заключения Юз Алешковский написал свою первую песню – «Песню Свободы», которая начиналась со строчек «Птицы не летали там, где мы шагали, где этапом проходили мы».
Что почитать: Юз Алешковский «Кенгуру»
Игорь Губерман
За что и когда сидел: Преследование Игоря Губермана начались после того, как писатель отказался дать свидетельские показания против математика и редактора самиздатовского журнала «Евреи в СССР», который обвинялся, а в последствие и был осужден за «клевету на советский строй». В 1979 году Губермана арестовывают по обвинению в скупке краденых икон. Свидетелями обвинения по делу привлекают двух заключенных, с которыми Губерман действительно был знаком. По словам самого писателя, они дали показания против него за «скощение» срока в два раза. В итоге, Губермана обвиняют в скупке и сбыте краденых икон (потому как указанных икон в доме писателя следствие не обнаружило) и осуждают на пять лет с конфискацией имущества.
Отбывает наказание Игорь Губерман в двухстах километрах от Красноярска. Вскоре к нему приезжают жена с семилетним сыном. За время ссылки Губерман успевает заложить фундамент под новый дом, пристроить кухню к уже существующему и сложить баню. Ровно через 5 лет писатель освобождается и возвращается в Москву.
Цитата: «Когда я сидел, у моих друзей была такая поговорка, если при них читали мои стихи и кто-нибудь спрашивал, кем написаны, они говорили: – Слова народные, автора скоро выпустят».
Что почитать: Игорь Губерман «Прогулки вокруг барака».
Автор «гариков» Игорь Губерман: «Годы тюрьмы меня обогатили»
На дне каждого его смешного стихотворения лежит горечь
7 июля родился Игорь Миронович Губерман, автор бессмертных четверостиший-«гариков», незамысловатых по форме и мудрых по содержанию. Поэзия Губермана мощным потоком свежего воздуха ворвалась в нашу жизнь, позволив хоть немного отдышаться после десятилетий официозной поэзии о трудовых буднях и свершениях рабочих и колхозников. В советское время поэт встал в ряды диссидентов, в 1979 году был заключен в тюрьму по сфабрикованному делу, но даже после возвращения из Сибири ему не давали нормально жить в своей стране. Поэтому Губерман уехал в Израиль в самом начале перестройки, продолжая считать Россию одним из двух своих отечеств.
Фото: Наталья Мущинкина
О таком человеке, как Губерман, простенькую статью не набросаешь — родился, женился. Вот мы сейчас — в Москве, наш собеседник — в Израиле, смартфон под рукой, но даже разговаривая по диво-гаджету, понимаешь, что граница на замке. А согласись Губерман выступить у нас в столице, так на входе на концерт москвичам придется QR-коды показывать, проходить через металлодетектор. А это не очень гармонирует с его внутренним чувством свободы.
— Игорь Миронович, как на израильской земле обстоят дела с коронавирусом? Ограничения еще действуют?
— Изоляция у нас уже закончилась. Даже маски нужно носить только в помещениях. У меня последний концерт был несколько дней назад. Всего было двенадцать выступлений в двенадцати городах.
— У вас есть планы посетить Россию после возобновления авиасообщения?
— Я хочу приехать осенью, в октябре. У меня уже импресарио нашел кучу городов, где нас ждут. Но будет ли возможно — я пока не знаю.
— Для вас самоизоляция стала некими физическими рамками, неудобством или своеобразным Болдином?
— Спасибо за лестную ассоциацию. Для меня это было очень полезное, просто замечательное время. Я закончил новый сборник «Двенадцатый иерусалимский дневник».
— Иосиф Бродский советовал всячески избегать статуса жертвы. В СССР вас посадили на пять лет ни за что ни про что, но вы к этому событию относились как к подарку судьбы…
— Мне все эти пять лет было очень интересно. Я попал в компанию, в которую никак бы иначе не попал. Годы тюрьмы, лагеря и последующей ссылки в Сибирь (я был на «химии» там) меня очень обогатили духовно.
— Если забить в любую поисковую систему ваше имя, в ответ посыплются юмористические стихи в большом количестве. У широкого читателя складывается впечатление, что вы серьезных вещей не писали.
— Кроме стихов я написал огромное количество прозы. Здесь, на новом месте, несколько книг прозы, а в России создал два тома «негритянских» романов за членов Союза писателей.
— А как быть с серьезной лирикой? Бывали ли у вас концерты, где вы читали только серьезную поэзию? Не начинали ли зрители требовать «гарики», как они скандируют «шайбу!» на стадионах?
— Я никакой не юморист на самом деле. На дне каждого смешного стишка лежит некая горечь. Это такой типичный еврейский юмор и еврейский подход к жизни. Я для концертов выбираю только смешные «гарики» и рассказываю только смешные истории, потому что просто жалко человечество, которое платило за билет.
— Ваш путь в литературе начался со знакомства с Александром Гинзбургом, выпускавшим классический самиздатовский журнал «Синтаксис», с диссидентства и философии.
— С Гинзбургом была очень тесная дружба, она продолжилась, когда я уехал. Сашка со своей женой жили в Париже, я его навещал. Мы познакомились в 1961 году, я принял участие в создании журнала, например, для второго номера привез все стихи ленинградских поэтов.
— Можете процитировать одно из своих ранних стихотворений?
— Приведу стишок, который я давным-давно написал со своим другом:
Лубянка по ночам не спит,
хотя за много лет устала,
меч перековывая в щит
и затыкая нам орало.
К слову, в 1998 году газета «Московский комсомолец» первая в Союзе опубликовала огромную подборку моих стихов, на целую страницу. Тогда Сашка Аронов был заведующим отделом поэзии, мой старый друг. Я очень обязан вашей газете.
— Для Бродского новым отечеством стали США, для Михаила Гиголашвили — ФРГ, для вас — Израиль. Человеку сложно существовать между двумя родинами?
— У меня действительно два Отечества. Я пуповину с Россией никак не перерезал и не повредил. Я очень люблю Россию. Но главная моя Родина, земля, где я живу, — Израиль. Я здесь себя чувствую дома.
— Можем ли мы опубликовать несколько ваших еще нигде не напечатанных произведений?
Вот один из стишков (читает вслух):
Сирена воздушной тревоги,
покой и заботы нарушив,
еще и подумать о Боге
зовет несозревшие души.
(Стихотворение о недавних ракетных обстрелах Израиля. — И.В.).
Сквозь черные тучи событий,
исполненных дикой дремучести,
бесчисленны светлые нити
упрямой еврейской живучести.
— Как планируете отпраздновать юбилей?
— Моя невестка нашла очень симпатичный ресторан, где на террасе с дивным видом соберется чуть больше 60 человек. У меня здесь много друзей. У нас одной только родни дикое количество: у меня восемь внуков и внучек.
Игорь Миронович Губерман
Фото Все
Видео Все
Игорь Губерман специально для ETVNET.
«Лично знаком»/Игорь Губерман: об ощущении возраста, самокритике и кокетстве
Игорь Губерман — биография
Игорь Губерман – русский поэт и писатель. Известность ему принесло написание сатирических четверостиший, получивших название «гарики».
Сложно стать популярным поэтом-сатириком в наше время. Но Игорю Губерману это удалось. У него есть уникальная способность — коротко и очень смешно обратить в рифму весь трагикомизм нашей жизни.
Детство
Игорь Губерман родился в 1936 году в Харькове. В этом городе мальчик прожил меньше года, так как его семья переехала в Москву. Мать и отец были типичными советскими интеллигентами. Молодая мама только что окончила консерваторию, тогда как папа уже считался талантливым инженером-экономистом. Игоря в семье звали Гариком. Он с детства был довольно сообразительным и очень любил читать. Все новое для мальчика было интересным. Бабушка Игоря сама писала сказки, которые затем читала сыну мать. Таким образом уже с раннего детства ребенку прививалась любовь к художественному слову.
Преподаватели школы, в которую поступал Игорь, были удивлены тем, как много у мальчика было разносторонних знаний. Губерман отлично учился и в 1953 году окончил школу с золотой медалью. Но в то время евреев брали в высшие учебные заведения очень неохотно. В 50-х годах юноше еврейской национальности поступить в институт было почти невозможно. Отец хотел, чтобы сын овладел той же специальностью, которая была у него. Поэтому Игорь пытался поступить в технический ВУЗ. В Энергетическом институте Губерман не прошел дальше собеседования, а в Бауманском у него даже не стали принимать документы – посоветовали не тратить время зря, так как шансов на зачисление не было никаких. Тогда Игорь решил попытать счастья в МИИТ (сейчас Московский государственный университет путей сообщения Императора Николая II), куда его приняли.
Игорь Губерман в молодости
В этом институте к евреям относились лояльно – в группе, в которой учился Игорь, было 22 человека этой национальности из 30 студентов. В это время молодой человек много времени уделял сочинительству, но по его словам, все это было полнейшей чушью. А свои стихи о первой любви Губерман позже назвал просто сопливыми. Автор был рад, что тогда нигде их не публиковал. Свои знаменитые четверостишья, которые получили название «гарики» Игорь Миронович начал создавать в начале 60-х годов.
Писательская карьера
В 1958 году, окончив институт, Губерман устроился на работу по специальности. Трудясь на предприятии инженером-электриком, Игорь одновременно занимался писательской деятельностью. В это время он познакомился с Александром Гинзбургом, который вел «самиздатскую» работу.
Поэт Игорь Губерман
Постепенно поэт начинает общаться все с большим количеством творческих вольнолюбивых личностей. Среди них были поэты, художники, философы. Губерман и сам начал посвящать свое время «неофициальному» творчеству. Он стал писать книги на научно-публицистические темы. Но все же в большей степени Игорь проявлял себя как поэт-диссидент. Литератор в то время часто пользовался псевдонимами – под своим именем писать откровенные стихи о проблемах страны было опасно. Из-под пера Игоря Мироновича выходили очень своеобычные сценарии к документальным фильмам. Кроме этого, Губерман печатал небольшие статьи и очерки в периодических изданиях.
Арест и последующий переезд в Израиль
Все складывалось удачно – читателям нравились веселые «гарики», и Губерман стал довольно популярным. Но в 1979 году все изменилось. Поэта обвинили в том, что он скупал краденые иконы. Все улики были намеренно сфабрикованы, но суд не стал разбираться. Губермана осудили по статье «Спекуляция», и он попал в тюремное заключение на целых пять лет. Годы, проведенные там, глубоко запечатлелись в душе поэта. Позже Игорь создал книгу на основе дневников, записанных в неволе — «Прогулки вокруг барака».
Игорь Губерман
Литератор освободился в 1984 году, и ему понадобилась поддержка и помощь. Губерману отказались выдать московскую прописку, и тогда известный поэт Давид Самойлов пригласил Игоря в свой дом в Пярну. Позже Губерман смог там прописаться. Игорь Миронович работал на местной киностудии, также он продолжил работу над своими книгами.
Через некоторое время прошли новые судебные заседания, в процессе которых судимость была снята. У Губермана появилась возможность вернуться в Москву, как он считал. Но этого не произошло. К власти уже пришел Горбачев, но кардинально в стране пока ничего не менялось.
В 1988 году Игорь Миронович вместе с семьей решил переехать в Израиль. Он думал об этом уже давно, но сделать такой шаг раньше мешал арест. Теперь Губерман мог свободно получить израильскую визу и даже отправиться в США. Тогда данная виза давала санкцию на проживание в Америке. Но семья поэта осталась в Израиле. Позже Игорь Миронович рассказывал, что у них даже не было мысли уехать в США. В семье считали, что советские евреи должны жить в России или в Израиле.
Игорь Губерман в творческом процессе
Оказавшись на исторической родине, писатель не рассчитывал, что сможет зарабатывать там на жизнь литераторской деятельностью. Он думал, что в Израиле его никто не знает, и первое время брался за любую работу. Он овладел множеством профессий: от слесаря до строителя. Но постепенно Игорь понял, что и в этой стране количество его поклонников и читателей огромно. Так Губерман снова стал только писателем.
Личная жизнь
Супруга Игоря Мироновича по профессии – филолог. Она с уважением воспринимает творчество мужа. Жена Губермана знает, что образы, описанные в «гариках» — всего лишь литературные герои и совершенно не похожи на Игоря.
Игорь Губерман с семьей
Губерман по-прежнему не теряет своей популярности. Его «гариков» обожают читатели во всем мире. Игорь Миронович не прекращает сочинять новые четверостишья, с которыми не устает гастролировать по разным городам и странам.