забудьте то что позабыли боги

Зимняя сказка

30 апреля 1947 года

В «Перикле» добро и зло сосредоточены на разных полюсах. Герой «Перикла» жалок, он просто страдает. Его не искушают, как Иова, проклясть Бога и умереть, он — хороший человек. «Зимняя сказка» — пьеса более сложная, она ближе к жизни и совершенней эстетически. Тема ревности сближает ее с «Отелло» и «Цимбелином». Обращение к пасторальной традиции в побочном сюжете напоминает «Как вам это понравится»: так, встреча пастухов в Богемии соответствует обществу в Арденнском лесу.

Начнем с пасторали. Какова тема «Зимней сказки», почему она эстетически интересна? Это исследование мифа об Эдеме. Человек изгнан из Эдемского сада и может вновь достичь земного рая только через раскаяние и очистительные страдания, как Леонт. В побочном сюжете присутствует комический Эдем, с комическим змием — Автоликом.

Пьеса начинается с диалога, в котором слышны райские ноты, восторг и взаимная любовь. Архидам и Камилло обмениваются похвалами и игриво предаются самоосуждению, а также молятся о продолжении великой дружбы между Леонтом и Поликсеном:

Камилло
Они вместе воспитывались в детстве, и тогда возникли корни их дружбы, которая с тех пор пускает все новые ветви. И небо да продлит их любовь!

Столь же радостная нота звучит в следующей сцене, где персонажи подчеркивают равную степень взаимной привязанности двух королей. Затем Гермионе удается убедить Поликсена погостить на Сицилии чуть дольше, и в это мгновение Эдем рушится:

Гермиона
Итак, два славных подвига — и первый
Мне дал навеки мужа-короля,
Второй, на время, друга.
Протягивает руку Поликсену.

Левонт (в сторону)
Слишком пылко!

В идиллически безмятежной беседе королей шуточно обыгрывается тема вины, когда Поликсен рассказывает Гермионе об их с Леонтом детских годах:

Да, королева, мы росли с Леонтом,
Не помня промелькнувшего вчера,
Не отличая завтра от сегодня,
Считая детство вечным.
Мы были как ягнята-близнецы,
Что на лугу и прыгают, и блеют,
И веселят невинностью невинность,
Не зная зла в сердечной чистоте.
И если б так могли мы жить всегда,
Чтоб слабый дух не ведал буйства крови,
Мы Богу бы ответили: «Безгрешны!
На нас лежит лишь первородный грех».

На это Гермиона отвечает:

О, значит, после вы споткнулись оба?
Остановитесь!
Не то меня и вашу королеву
Вы в дьяволы сейчас произведете.
А впрочем, продолжайте! Если так,
Мы обе за вину свою ответим.
Что делать! Мы ввели вас в этот грех,
Вы из-за нас невинность потеряли,
Ни с кем вы не грешили, кроме нас.

Но это только шутка.

Сравните ревность Леонта с двумя другими случаями ревности у Шекспира. Ревность Отелло вызвана клеветой подлеца. Яго провоцирует Отелло, но Отелло борется со своими подозрениями. Это очень важно, что мы видим, как Отелло пытается противостоять обуревающим его чувствам. Во-первых, ревность в нем разожгли, а во-вторых, может показаться, что его ревность не лишена оснований. Грех Отелло в том, что раз поддавшись ревности, он перестает верить самому себе и даже не пытается установить истину — он полностью отдается в руки Яго. Отелло очень неуверен в себе. Постума в «Цимбелине» также провоцирует мерзавец, и у него еще больше оснований верить в виновность Имогены. Поначалу он гонит эти мысли прочь, но сдается перед лицом «веских» доказательств, доходя до исступления. Он говорит Якимо:

«Цимбелин», акт II, сцена 4.

Иначе с Леонтом. У него нет оснований для ревности, нет ни Яго, ни Якимо, ни доказательств — все говорят ему, что он заблуждается, и его ревность совершенно беспочвенна:

Слишком пылко!
От пылкой дружбы — шаг до пылкой страсти.
Как бьется сердце. Сердце так и пляшет.
Но не от счастья, не от счастья, нет.

Он почти теряет рассудок, и даже слова его звучат бессмыслицей:

О ревность, как впиваешься ты в сердце!
Немыслимое делаешь возможным
И явью — сон. Откуда власть твоя?
Мелькнувший призрак одеваешь плотью —
И человек погублен. И ничто,
Преобразившись в нечто, существует,
И мозг отравлен, ум ожесточен.

В разговоре с Камилло он называет жену «распутницей, разнузданною девкой» (I. 2), а узнав о бегстве Камилло и Поликсена, восклицает:

Как был я прав! Я видел их насквозь!
О, лучше бы не понимать, не видеть,
Я проклинаю правоту мою!
Когда паук утонет в винной чаше,
Ее любой осушит, не поморщась,
Но лишь увидит гадину на дне —
Вмиг тошнота, и судорога в горле,
И вырвет все, что с наслажденьем пил, —
Вот так лежал паук в моем бокале.

Антигон пытается урезонить его, но безуспешно, и на слова Гермионы — «Но вашего безумья не сломлю я» он отвечает: «Твои поступки — вот мое безумье!» (III. 2).

На Сицилии Леонт — сам себе змий. В пасторальном саду Богемии мы встречаем комического змия — Автолика. Почему комического? Он говорит:

Отец назвал меня Автоликом; ведь этот парень, так же как и я, родился под знаком Меркурия и был воришкой, прикарманивал мелкую дребедень. Игральные кости да веселые девки довели меня до этих лохмотьев, и вот приходится жить воровством. За грабеж на большой дороге платят виселицей и плетьми. Мне и то, и другое не по вкусу. А мысли о будущей жизни мне сна не портят. — Добыча, добыча!

Персонажи пьесы страдают, но нужно учесть, в какой степени их страдания незаслуженны и в какой они добровольны. Мамиллий страдает совершенно безвинно, и после его смерти Леонт приходит в себя. Гермиона ни в чем не виновата. Вначале ее страдания вызваны внешними причинами (умирает ее сын, у нее отнимают дочь), а затем она идет на добровольные страдания: шестнадцать лет таится от любимого мужа, и в этом ее вклад в их примирение. Камилло добровольно отправляется в изгнание и навлекает на себя ярость Леонта. Паулина добровольно переносит гнев Леонта и невольно страдает из-за смерти мужа. Среди частично виновных страдальцев — Антигон, который исполняет приказ Леонта, мечтает о Гермионе и верит в ее виновность. Его съедает медведь.

Флоризель и Утрата не вполне невинны. Они обманули своих родителей, и им грозит беда. Утрата понимает это гораздо отчетливее, чем Флоризель, хотя в его словах и звучат эдемские нотки:

Флоризель
Благословен тот сокол, что спустился
В твоих владеньях и привел меня
На эту землю.

Утрата
Да пошлют мне боги
Благословенье ваше. Сан высокий
От страхов ограждает ваше сердце.
Но я дрожу, меня приводит в ужас
Различье между нами. Ведь случайно
Сюда заехать может сам король.
О боги! Что сказал бы ваш отец,
Когда бы он наследника престола
Увидел здесь в обличье пастуха.
И как в таком нелепом одеянье
Я вынесла бы взгляд его суровый?

Флоризель
Поверь, все будет к лучшему, Утрата.
Теснимые любовью, сами боги
Животных облик часто принимали.

В перемене своей участи Утрата видит опасность. С тем же смирением она отвечает Камилло:

Камилло
Когда б я был твоей овцой,
Я жил бы тем, что на тебя глядел бы
И о траве не думал.

Утрата
О Юпитер!
Вы отощали б так, что зимним ветром
Вас унесло бы.

Перед тем как Поликсен раскрывает себя, Флоризель и

Утрата обмениваются комплиментами.

Флоризель
О, что бы ты ни делала, Утрата,
Ты с каждым мигом лучше для меня.
Ты говоришь — готов я вечно слушать,
Ты запоешь — и вдруг, моя певунья,
Тебя хозяйкой я воображаю.
Как ты хлопочешь, вяжешь, иль прядешь,
Иль оделяешь бедных подаяньем.
Когда же начинаешь ты плясать,
Шепчу: танцуй! Еще, еще движенье!
Как бег волны, пусть вечно длится танец.
Ты царственна, во всем прекрасна ты!

Утрата
О Дориклес, ты мне чрезмерно льстишь,
И, если бы не юный твой румянец,
Чистосердечья девственный свидетель,
Я думала б, мой милый Дориклес,
Что лестью злой ты мне готовишь гибель.

Флоризель
Насколько чисты помыслы мои,
Настолько страх твой был бы неуместен. —
Ну, танцы, танцы! — Руку дай, Утрата!
Мы будем, точно пара голубков,
Вовеки неразлучны.

Буря поднимается, когда Поликсен (в гневе он совсем как Леонт), обрушивается на них обоих:

Является в своем настоящем виде.

Ах ты, мальчишка! Это ли мой сын!
Ты слишком низко пал для принца крови.
На посох ты державу променял! —
А ты, предатель старый! Жаль, что петля
Уж ненадолго век твой сократит. —
А ты, колдунья, наглая девчонка!
Так моего наследника решила
Ты соблазнить!

Пастух
О боги, мое сердце!

Поликсен
Я выбью дурь из красоты твоей,
Ее поставят розгами на место!

После ухода Поликсена Утрата говорит Флоризелю:

Прошу вас, принц, оставьте нас, я знала,
Что так случится. Будьте осторожны.
А я спала и вот теперь проснулась.
Пойду опять пасти мои стада
И горько плакать.

Пастух кричит на принца: «А ты-то, принц! Из-за твоей причуды / Погиб старик восьмидесяти лет, / Мечтавший умереть в своей постели» (IV. 3). Их спасает чудо: один мир не может обручиться с другим, но Утрата — не пастушья дочь.

Единственный в полной мере виновный персонаж пьесы — Леонт, и он должен покаяться. Во время суда над Гермионой, когда ему говорят, что Мамиллий умер, «встревоженный судьбою королевы, / От горести и страха», Леонт восклицает:

О силы неба! Мне за богохульство
Мстит Аполлон.

Гермиона лишается чувств, но он только и может вымолвить:

Пусть унесут ее.
Она очнется. О, зачем я верил
Слепому подозренью! Умоляю,
Все сделайте, чтобы ее спасти.

Леонт, однако, еще не осознает смысла содеянного. Он начинает понимать что натворил только после яростных слов Паулины:

Отчаянью бессильному предайся.
Коленопреклоненный и нагой,
Бессонницей и голодом терзаясь,
Под бурями, на ледяном утесе
Стой десять лет, нет, десять тысяч лет —
Ты у богов не вымолишь прощенья.

Так! Продолжай! Язви! Все будет мало.
Мне мало слов, хотя бы все вы, все
Горчайшее в лицо мне говорили.

Придворные просят ее остановиться, и она смягчается. И все же она испытывает его: «Что горевать, когда уж не воротишь, / Какой в том прок!» (III. 2). Леонт молвит:

Ты хорошо и честно говорила.
Мне правда легче жалости твоей.

Я их в одной могиле схороню
И надпись дам с правдивым изложеньем
Причин их смерти — вечный мой позор!
И каждый день к ним приходить я буду,
И слезы лить, и каяться в грехах.
Пойдем взглянуть на это ложе скорби.

Паулина будет напоминать ему о случившемся целых шестнадцать лет. Ему надо помогать помнить. Остальные придворные пытаются изгладить память о трагических событиях, но Леонту не это нужно.

клеомен
О государь, довольно предаваться
Бесплодной скорби! Грех уже искуплен.
Раскаянье превысило вину.
Пора вам поступить подобно небу,
Которое простило вас давно.
Забудьте то, что позабыли боги.

Леонт
Пока я жив и помню Гермиону,
Моя вина мне будет сердце жечь.
Могу ль простить себе я злодеянье,
Лишившее наследника престол мой,
Убившее нежнейшую подругу,
Которой нет подобных на земле?

Паулина
К несчастью, это слишком справедливо!
Мой государь, когда бы вы собрали
Всех в мире жен и взяли бы от каждой
Все лучшее, чтобы создать одну,
Она б с убитой вами не сравнилась.

Леонт
Да, ты права! С убитой. гм, с у битой.
Ты не упустишь случая ужалить!
Какое право. Впрочем, мы не будем.
Но перестань мне это повторять!

Леонту не нравится, когда ему напоминают о содеянном, и это лишь доказывает необходимость таких напоминаний. Клеомен хочет, чтобы Леонт женился, Паулина — нет, и он остается послушным Паулине. Но, увидев Утрату, Леонт тянется к ней. Паулина говорит:

Мой государь, у вас блестят глаза!
Но вспомните, за пять недель до смерти
Супруга ваша не была ль прекрасней?

Леонт отвечает: «В ней. странно. мне почудилась. она!» (V. 1). Время пришло. Леонт искупил свою вину и готов воссоединиться с Гермионой. Техника сцены воссоединения в «Зимней сказке» отличается от множества подобных сцен в «Цимбелине» и «Перикле». Встреча Леонта с Поликсеном и Утратой происходит за сценой. Шекспир бережет силы для финальной сцены примирения Леонта с Гермионой.

Обратимся к третьей сцене акта III, самой прекрасной у Шекспира. Эпизод на «пустынном берегу Богемии» прекрасен не словами, а самой обстановкой. Эту сцену можно описать другими словами, и все равно будет ясно, что она прекрасна — как сон. Мы миновали бурю Леонтовой ревности, противостоящую красоте и миру дельфийского оракула, и бурю негодования Поликсена в Аркадии, противопоставленную музыке пастухов. Теперь мы слышим финальную музыку примирения. Посреди пустыни, близ сцены, ревет буря и рычат дикие звери — охотники гонятся за медведями и медведи гонятся за охотниками. Мы видим невинное дитя, слабого и слишком послушного слугу, ставшего пособником Леонта, беззаботных молодых охотников, добрых бедняков — пастуха и его сына.

Некоторые из этих строк можно только читать. К сожалению, на сцене выход Антигона, «преследуемого медведем», слишком смешон. Вспомните слова, которые говорит во время бури Лир:

«Король Лир» акт III, сцена 4.

Появляется пастух, жалуясь: «Лучше бы люди, когда им уже исполнилось десять, но еще не стукнуло двадцать три, вовсе не имели возраста. Лучше бы юность проспала свои годы, потому что нет у нее другой забавы, как делать бабам брюхо, оскорблять стариков, драться и красть» (III. 3). Затем он замечает ребенка. Входит крестьянин и рассказывает о кораблекрушении и смерти Антигона:

Если бы ты видел, как оно ревет, беснуется и кидается на берег! Но дело не в этом. Если бы ты слышал вопли несчастных! То их выносит наверх, то захлестывает. А корабль то упрется мачтой в луну, то закружится в пене, словно пробка в пивном бочонке. А на земле, на земле! Медведь рвет ему плечо, а он барахтается и зовет меня на помощь. Кричал, что он Антигон, дворянин. Потом корабль так и проглотило — видно, морю надоело потешаться над несчастными. А дворянин бедный воет, и медведь тоже воет — забавляется. Этот вой не могли заглушить даже море и буря.

Пастух показывает сыну ребенка: «Печальные дела, печальные! Но ты, малый, погляди. Тебе подвернулись умирающие, а мне новорожденный» (III. 3). Сцена заканчивается словами пастуха: «Нам выдался счастливый день, малый, надо его отпраздновать добрым делом» (III. 3). Здесь присутствуют архетипичные символы смерти, возрождения, диких зверей, удачи. Это одна из самых необычайных шекспировских сцен.

Финал «Зимней сказки» — самая замечательная сцена примирения у Шекспира. Леонт, глядя на статую, обращается к Паулине:

Все, что ты в силах, сделай, Паулина!
Сойти велишь ей — буду я смотреть.
Велишь ей говорить — я буду слушать.
О, ты ведь можешь! Пусть сойдет на землю,
Пусть говорит!

Согласна, государь.
Но вы должны всем сердцем верить чуду.

Пора, проснись! Не будь отныне камнем!
Покинь свой склеп для радостного солнца!
Приди в объятья дружбы и любви!
Приди, мы ждем! Лишь мертвые недвижны,
Но движется и дышит тот, кто жив.

Гермиона сходит с пьедестала.

Она сошла. Подходит. Не пугайтесь.
Как темным чарам замысел мой чужд,
Так все с живой природой в ней согласно.
Теперь до гроба с ней не разлучайтесь,
Иль королеву вы убьете вновь.
Мой государь, прошу вас, дайте руку.
Когда-то вы ее руки просили,
Теперь супруга вашей ждет руки.

О, теплая! Пусть это волшебство.
Ему я верю, как самой природе.

Они выдают Паулину замуж за Камилло, и самыми простыми словами раскаявшийся Леонт просит прощения у Гермионы и Поликсена, а они даже не удостаивают его ответом. Мамиллий мертв, Антигон мертв, прошло шестнадцать лет: в прощении вспоминаются все. Прощение состоит не в предании забвению, а в памяти.

Примечания

1. Здесь и далее цитаты из «Зимней сказки» — в переводе В.В. Левика.

2. Перевод П.В. Мелковой.

3. Подразумевается роман Роберта Грина «Пандосто, или торжество времени» (1588), переизданный в 1607 году под названием «Дораст и Фавния».

4. Перевод М.А. Кузмина.

Примечания составителя

Лекция восстановлена по записям Ансена, Гриффина и Лоуэнстайн.

Copyright © Уильям Шекспир — материалы о жизни и творчестве 2005—2021.

Источник

Онлайн чтение книги Зимняя сказка
АКТ V

СЦЕНА 1

Зал во дворце Леонта.

Входят Леонт, Клеомен, Дион, Паулина и другие.

Клеомен

О государь, довольно предаваться

Бесплодной скорби! Грех уже искуплен.

Раскаянье превысило вину.

Пора вам поступить подобно небу,

Которое простило вас давно.

Забудьте то, что позабыли боги.

Леонт

Пока я жив и помню Гермиону,

Моя вина мне будет сердце жечь.

Могу ль простить себе я злодеянье,

Лишившее наследника престол мой,

Убившее нежнейшую подругу,

Которой нет подобных на земле?

Паулина

К несчастью, это слишком справедливо!

Мой государь, когда бы вы собрали

Всех в мире жен и взяли бы от каждой

Все лучшее, чтобы создать одну,

Она б с убитой вами не сравнилась.

Леонт

Да, ты права! С убитой… гм, с убитой…

Ты не упустишь случая ужалить!

Какое право… Впрочем, мы не будем…

Но перестань мне это повторять!

Клеомен

Есть тысячи предметов для беседы,

Вполне достойных вашей доброты

И более полезных государю.

Паулина

Я знаю, вы женить его хотите.

Чего ж другого можем мы хотеть?

Сударыня, иль вам не жаль отчизны,

Не жаль, что род высокий прекратится?

Подумайте, какая вспыхнет смута,

Когда король останется бездетным.

Пусть радует нас то, что в лучший мир

Вознесся дух покойной королевы.

Наш долг теперь — подумать о живых.

А что важней для блага всей державы,

Чем нового наследника рожденье?

Паулина

Но где найти для короля подругу,

Достойную усопшей? И возможно ль

Препятствовать велению богов?

Не прорицал ли Аполлон могучий,

Что будет без наследника Леонт

До той поры, покуда не найдется

Потерянная дочь? Такого чуда,

Равно как возвращенья Антигона,

Наш слабый ум вообразить не может.

Но что с того? Нет, сударь, ваш совет

Противен воле неба. — Не тревожьтесь!

Наследник вам найдется, государь!

Ведь завещал же Александр Великий

«Достойнейшему» трон — и отыскался

Леонт

Ты свято память Гермионы чтишь.

Когда б я не отверг твоих советов,

Я и теперь, счастливый, бы глядел

В глубокие глаза моей подруги

И принимал дары желанных губ.

Паулина

И сколько бы они вам ни дарили,

Богатство их росло бы.

Леонт

Нет жен таких! И если б я женился

И отдал сердце менее достойной,

Передо мной бы встал, как судия,

Священный дух прекрасной Гермионы

И молвил бы: «За что?»

Паулина

И так спросить она была бы вправе.

Леонт

Конечно, вправе. Страшно и подумать,

Паулина

Я только бы того и добивалась!

Когда б могла я духом королевы

Явиться к вам, о, я бы вам велела

Смотреть в глаза своей второй жене

И перед ней мне объяснить свой выбор.

И вас ударом грома поразил бы

Мой крик прощальный: «Помни обо мне!»

Леонт

Ее глаза сияли мне как звезды,

А у других они — потухший уголь.

Не бойся, Паулина, у Леонта

Другой жены не будет.

Паулина

Жениться только с моего согласья.

Леонт

Спасением души тебе клянусь.

Паулина

Вы, господа, свидетелями будьте.

Клеомен

Как вы его связали!

Паулина

Когда найду подобье Гермионы.

Клеомен

Паулина

Когда вы захотите вновь жениться,

Позвольте мне найти для вас подругу.

Одну я знаю — старше Гермионы,

Но на нее похожую настолько,

Что светлый дух погибшей королевы

Благословил бы вас на этот брак.

Леонт

Ты верный друг! Итак, распоряжайся

Паулина

Вы женитесь не раньше,

Чем встанет из могилы Гермиона.

Входит придворный.

Придворный

К вам, государь, какой-то чужеземец.

Себя он называет Флоризелем,

Богемским принцем, сыном Поликсена.

И с ним принцесса — дивной красоты.

Леонт

Что? Так внезапно! Быть того не может!

Несовместим с его державным саном

Такой приезд. У них большая свита?

Придворный

Нет, только челядь, да и то немного.

Леонт

Ты говоришь, принцесса тоже здесь?

Придворный

Красавица! Я не видал подобной!

Паулина

О Гермиона! Новый век всегда

Глядит с пренебрежением на старый.

И, мертвая, ты новой красоте

Дорогу уступаешь. Вы же сами

Писали ей надгробные стихи:

«Не будет, нет и не было подобной!»

И так остыл недавний ваш восторг,

Что гостью вы находите прекрасной!

Придворный

Сударыня, простите! Королеву

Почти забыл я — но, прошу прощенья,

Лишь только вы увидите принцессу,

Ей похвала сорвется с ваших губ.

Я слов не нахожу, ее достойных.

Здесь будут все у ног ее.

Паулина

Придворный

Ее за то, что лучше всех она,

А мы — за то, что лучшая из женщин.

Леонт

Ты, Клеомен, с друзьями выйди к ним

И приведи гостей в мои объятья.

Клеомен и другие уходят.

Нет, это все мне кажется загадкой.

Паулина

Вот если б жив был наш чудесный принц —

Как с этим гостем мог бы он сдружиться!

Они ведь однолетки.

Леонт

Оставь! Когда ты говоришь о принце,

Мне кажется, он снова умирает.

Зачем, зачем ты это мне сказала —

При виде гостя я с ума сойду.

Входят Клеомен, Флоризель, Утрата и другие.

Я рад вас видеть, принц!

О, ваша мать была верна супругу!

Клянусь, вы так похожи на отца,

Что, если бы мне лет на двадцать меньше,

Я кинулся бы к вам, воскликнув: брат!

И забросал словами, доверяя

Вам чувства, мысли, шалости, надежды.

Привет вам, принц, привет! И вам, принцесса!

Какая вы красавица! Увы!

И у меня такие были дети,

И мог я быть счастливейшим отцом,

Но сам разрушил собственное счастье,

Отвергнул дружбу вашего отца,

Которого я так люблю доныне,

Так жажду вновь хотя бы раз увидеть.

Флоризель

Я по его желанью прибыл к вам.

Отец мой шлет, как королю и брату,

Вам свой привет и просит передать,

Что, если б не томился он недугом,

Ослабившим и дух его и тело,

Он пересек бы земли и моря,

Чтоб вновь обнять любимого монарха.

Леонт

О брат мой! Он, как прежде, благороден!

Я узнаю его высокий дух.

И гложет стыд меня сильней, чем прежде.

Я рад вам, дети, как земля весной

Теплу и солнцу рада. Но скажите,

Как ваш отец такую красоту

Доверить мог безумству океана

И ради недостойного собрата

Послать принцессу в этот тяжкий путь?

Флоризель

Мой государь, мы к вам явились прямо

Леонт

Где правит храбрый Смал,

Которого и любят и боятся?

Флоризель

Да, государь. Он слезы лил невольно,

На мой корабль сопровождая дочь.

А мы, простясь, поплыли с южным ветром,

Чтоб вашему величеству покорно

Привет отца сердечный передать.

От берегов Сицилии я свиту

Домой отправил — сообщить отцу,

Что сватовство успехом увенчалось

И я благополучно прибыл к вам.

Леонт

Пока вы здесь, пусть праведные боги

Благословляют счастьем эту землю.

Судьба послала вашему отцу

Достойное заслуг его потомство.

А я наказан за свои грехи.

О, если бы вернуть мне дочь и сына!

Входит придворный.

Придворный

Великий государь, такая весть,

Что невозможно было б ей поверить,

Когда б ее не подтверждало все!

Вам шлет король Богемии привет

И просит вас, чтоб задержали принца,

Который, сан, и честь, и долг забыв,

Леонт

Где ж он? Где король?

Придворный

Здесь, в городе, я прямо от него.

Я говорю бессвязно, но событье

Настолько неожиданно… Простите,

Я отклонился вновь… Когда король

Шел ко дворцу, ему упали в ноги

Два пастуха — как после оказалось,

Отец и брат поддельной королевы,

Бежавшей с юным принцем.

Флоризель

Камилло, благороднейший, честнейший,

Придворный

Вы спросите у него.

Он прибыл с государем.

Леонт

Придворный

Да, государь, и я с ним говорил.

Он пастухов допрашивал. Вот случай!

Их ужас невозможно описать.

Валяются в ногах у короля,

Целуют землю, плачут и клянутся,

Но их король и слушать не желает

И казнью жесточайшей им грозит.

Утрата

О мой отец! Нам подослали боги

Предателя, чтоб наш союз расторгнуть.

Леонт

Флоризель

Что легче звездам обвенчаться с морем.

Леонт

Скажите, принц, возлюбленная ваша —

Флоризель

Конечно, — с той минуты,

Когда она моей женою станет.

Леонт

Увы, поспешность вашего отца

Заставит долго ждать такой минуты.

Мне жаль, мой принц, мне очень жаль, что вы

Сыновний долг решаетесь нарушить,

И я скорблю, что избранная вами

Настолько ниже вас происхожденьем

И вам, увы, не может стать женой.

Флоризель

О, посмотри в глаза мне, дорогая!

Пусть нам враждебны боги и отец,

Я умоляю, государь, когда-то

Вы были юны, вы, как я, любили, —

Вы можете спасти мою любовь.

Отец ни в чем, ни в чем вам не откажет —

Сокровище отдаст вам, как безделку!

Леонт

О, я не знал, тогда пускай вручит

Мне вашу драгоценную невесту.

Паулина

Мой государь, у вас блестят глаза!

Но вспомните, за пять недель до смерти

Супруга ваша не была ль прекрасней?

Леонт

В ней… странно… мне почудилась… она!

Я вам еще на просьбу не ответил,

Но я согласен. Где же ваш отец?

Мы с ним поговорим, я обещаю.

И если брак ваш не противен чести,

Я вам обоим друг. Пойдемте, принц.

СЦЕНА 2

Сицилия. Перед дворцом Леонта.

Дворянин и Автолик.

Автолик

Простите, сударь, вы присутствовали при этом?

Дворянин

Я видел, как вскрывали ларчик. В это время пастух начал что-то рассказывать. И вдруг на их лицах выразилось неописуемое изумление, нам всем приказали удалиться, и я расслышал только, что пастух нашел ребенка.

Автолик

Хотелось бы знать, чем это кончилось.

Дворянин

Я только это и знаю. Король и Камилло прямо в лице переменились. Глаза у них чуть не вылезли на лоб. Они молчали, но удивление их было такое, как будто целый мир не то погиб, не то родился. И нельзя было догадаться, чем это вызвано: горем или радостью. Во всяком случае, они узнали нечто невероятное. Но вот идет человек, который, наверно, знает больше, чем я.

Входит второй дворянин.

Что нового, Роджеро?

Второй дворянин

Только то, что всюду готовятся к празднествам. Сбылось пророчество оракула: дочь короля отыскалась. В Сицилии не хватит поэтов, чтобы воспеть чудеса, случившиеся за какой-нибудь час.

Входит третий дворянин.

Вот управитель госпожи Паулины. Он, наверно, знает больше моего. Ну, что слышно, синьор? Вся эта правда так похожа на сказку, что ей не верить. Неужели король нашел наследную принцессу?

Третий дворянин

Совершенно точно. Доказательства такие, что кажется, будто сам все видел. Мантия королевы Гермионы, ее ожерелье на шее ребенка, лежавшая в ларчике записка Антигона, руку которого все узнают; наконец, царственный облик молодой девушки, ее сходство с матерью, врожденное благородство осанки и тысячи других признаков свидетельствуют, что она королевская дочь. А встречу королей вы видели?

Второй дворянин

Третий дворянин

Второй дворянин

А что стало с Антигоном, с тем, который увез ребенка?

Третий дворянин

А это как в старой сказке, где события продолжают наворачиваться, хотя никто уже не верит и не хочет слушать: Антигон был разорван медведем. Это рассказывает сын пастуха, и в том, что он не врет, убеждает не только его простодушие и искренность, но также перстень и платок погибшего, которые Паулина узнала.

Первый дворянин

А что сталось с его кораблем и спутниками?

Третий дворянин

Корабль потерпел крушение на глазах пастуха в ту самую минуту, как был растерзан Антигон. Так что все, кто участвовал к этом преступном деле, погибли именно тогда, когда малютка была спасена. Пастух подробно рассказал об их смерти. Но какая благородная борьба между горем и радостью бушевала в сердце Паулины! Она оплакивала гибель супруга и в то же время благодарила оракула за исполнение пророчества. Она подняла принцессу и сжала в объятиях так, как будто хотела навеки приковать ее к сердцу, чтобы не потерять вторично.

Первый дворянин

Да, величие этой сцены было достойно царственных актеров.

Третий дворянин

Но самым трогательным было другое — то, что выудило из глаз моих если не рыбу, так целый поток слез. Вы не представляете, как потрясающе подействовал на дочь рассказ о смерти королевы — чистосердечное и горестное признание короля. Она сначала слушала безмолвно, но вдруг воскликнула: «Несчастный день!» — и залилась кровавыми слезами, я говорю — кровавыми, потому что сердце мое тоже плакало кровью. При этом зрелище даже люди твердые как мрамор изменились в лице, а иные лишились чувств. Это было всеобщее горе.

Первый дворянин

Они уже вернулись во дворец?

Третий дворянин

Нет, принцесса услышала, что Паулина хранит у себя статую покойной королевы — многолетний и недавно законченный труд знаменитого мастера Джулио Романо,6 который с таким совершенством подражает природе, что, кажется, превзошел бы ее, когда бы сам он был бессмертен и мог оживлять свои творения. Говорят, он придал статуе такое сходство с Гермионой, что, забывшись, можно к ней обратиться и ждать ответа. Туда и направилась принцесса в великом нетерпении любви. И там они все останутся на вечернюю трапезу.

Второй дворянин

Я всегда подозревал, что у Паулины есть какая-то тайна. Со дня смерти Гермионы она по два, по три раза в день посещала свою уединенную виллу. Не пойти ли и нам туда, чтоб разделить всеобщую радость?

Первый дворянин

Кто же, имея возможность туда пойти, откажется от этого? Там новая радость рождается каждое мгновенье, а мы упускаем такое зрелище. Идемте.

Автолик

Вот когда я мог заработать повышение, если бы не темные пятна на моей прошлой жизни. Ведь это я привел пастуха и его сына на корабль принца, я рассказал ему все, что они болтали о каком-то ларчике и о всякой всячине. Только принц на ту пору занят был мнимой пастушкой и ее морской болезнью, хотя и сам он был не в лучшем виде. А непогода не утихала, и поэтому тайна осталась тайной. Впрочем, не о чем тужить: если бы тайну раскрыл именно я, разве эта услуга сняла бы мои прежние грехи?

Входят пастух и крестьянин.

Вот шествуют те, кого я невольно облагодетельствовал. На глазах расцветают от счастья!

Пастух

Ну, сынок, у меня уже детей больше не будет. Но твои сыновья и дочери — все будут дворянами.

Крестьянин

Очень рад, сударь, что встретил вас. Намедни вы отказались драться со мной, потому что я не был тогда прирожденным дворянином. Видите этот камзол? Попробуйте сказать, что не видите и что я не прирожденный дворянин! Лучше уж скажите тогда, что этот камзол не прирожденный дворянин. Ну-ка, скажите, что я лгу, а тогда испытайте, прирожденный ли я дворянин.

Автолик

Я вижу, сударь, что теперь вы прирожденный дворянин.

Крестьянин

Да, и вот уже четыре часа пребываю в этом звании.

Пастух

Крестьянин

И ты. Но я угодил в дворяне прежде, чем мой отец. Потому что королевский сын взял меня за руку и назвал братом, потом оба короля назвали моего отца братом. Потом принц, мой брат, и принцесса, моя сестра, назвали моего отца отцом. И тогда мы заплакали, и это были наши первые дворянские слезы.

Пастух

Поживем, сынок, — будут не последние.

Крестьянин

А иначе было бы обидно — раз уж мы попали в такое положение.

Автолик

Сударь, я смиренно молю вас, простите мне все провинности перед вашей милостью и замолвите за меня словечко принцу, моему прежнему хозяину.

Пастух

Изволь, сынок, не отказывай ему. Уж будем благородны, коль попали в благородные.

Крестьянин

Ты изменишь свою жизнь?

Автолик

Непременно, если вашей милости угодно.

Крестьянин

Давай руку. Я поклянусь принцу, что ты такой же верный и честный малый, как всякий человек в Богемии.

Пастух

Можешь это сказать, но зачем клясться?

Крестьянин

Как же не клясться, когда я дворянин? Пусть мужичье говорит просто, а я буду клясться.

Пастух

А что, если это вранье, сынок?

Крестьянин

Какое бы ни было вранье, истинный дворянин может ради своего друга поклясться. И я непременно поклянусь принцу, что ты честный малый и больше не будешь пьянствовать, хотя и знаю, что ты нечестный малый и пьянствовать будешь. Непременно поклянусь.

Автолик

А я, сударь, изо всех сил буду это доказывать.

Крестьянин

Главное, стань честным. И если я тогда не удивлюсь, почему ты пьянствуешь, назови меня лжецом.

Слышишь, короли и принцы, наши родственники, идут смотреть изображение королевы. Идем, ступай за нами; мы тебе будем добрыми господами.

СЦЕНА 3

Капелла в доме Паулины.

Входят Леонт, Поликсен, Флоризель, Утрата, Камилло, Паулина, придворные и слуги.

Леонт

Спасибо, дорогая Паулина,

Паулина

Я не по злобе вас порой сердила.

Я вам добра желала, и за это

Вы мне добром платили. Но сегодня,

В мой скромный дом придя желанным гостем

С державным братом, с юною четой —

Наследниками вашего престола, —

Вы оказали мне такую честь,

Что я мой долг не оплачу и жизнью.

Леонт

О Паулина! Только беспокойство

Тебе мы этой честью причинили.

Я с наслажденьем осмотрю твой дом.

Но где же то, чего принцесса жаждет,

Где изваянье матери ее?

Паулина

Она была живая несравненна,

И потому ее изображенье

Затмило все творенья рук людских.

Ему не место в общей галлерее.

Она вон там. Холодный этот камень

С живою королевой больше схож,

Чем спящий с мертвецом. Вы посмотрите!

Распахивается занавес и открывает Гермиону, стоящую на пьедестале в виде статуи.

Молчанье ваше — признак восхищенья,

Но все-таки скажите что-нибудь.

Вам слово, государь! Она похожа?

Леонт

Непостижимо! О прекрасный мрамор,

Когда б я мог услышать твой укор

И радостно воскликнуть: Гермиона!

Но ты молчишь, ты упрекать не можешь,

И тем вдвойне похож ты на нее.

Но все ж таких морщин у Гермионы

Я, Паулина, что-то не припомню.

Она здесь много старше.

Поликсен

Паулина

Тем прозорливей наш великий мастер.

Он на шестнадцать лет ее состарил,

Как если бы она не умерла.

Леонт

Такой она была бы мне на радость.

А ныне я, живое знавший тело,

Пред равнодушным мрамором стою

И не могу холодное величье

Склонить мольбой к любви, к ответной ласке.

Источник