желтые жилеты во франции требования чего добились
Пошлины, налоги, общественное мнение… чего добились (и не добились) «жёлтые жилеты»
Одни их требования были услышаны (те, что касаются повышения покупательной способности), другие так и остались пустым звуком (идея о проведении референдума по гражданской инициативе). Но бесспорно одно: их движение навсегда вошло в историю.
«Эммануэль Макрон услышал возмущённых людей на перекрёстках» … Подобные высказывания, с конца 2018 года то и дело звучащие в сообщениях СМИ, призваны убедить общественность в том, что в Елисейском дворце «произошли перемены», и отныне (честное слово!) всё будет по-другому. Правда это или ложь? Похоже, что и то, и другое одновременно. И хотя власть по-прежнему верна своим идеологическим установкам, ей всё же пришлось снизить темпы реализации некоторых проектов, а по отдельным вопросам даже удовлетворить требования «жёлтых жилетов».
Начнём с быстрых побед. Повышение налогов на энергоносители (увеличение пошлин на бензин, дизельное топливо, мазут и т. п.), ставшее непосредственной причиной протестных выступлений, в конце концов было отменено решением премьер-министра. Сначала глава кабинета Эдуар Филипп сообщил о том, что введение этой меры откладывается на полгода, а позже стало известно, что от неё решено вообще отказаться. Добиваясь этого, «жёлтые жилеты» руководствовались не столько заботой об экологическом благополучии, сколько стремлением к справедливости.
Утихомирить недовольных.
Французские власти отменили решение о повышении общих социальных отчислений для пенсионеров, получающих менее 2 000 евро. «На маленькие пенсии легла бы слишком большая нагрузка, это несправедливо», – отметил Эммануэль Макрон. Лучше поздно это признать, чем никогда! Кроме того, администрация президента предложила работодателям ввести порядок, согласно которому в конце года работникам, получающим менее 3 600 евро в месяц чистыми, полагается премия в размере не менее 1 000 евро, не подлежащая налогообложению. Был принят целый ряд мер в сфере транспорта и энергетики, направленных на то, чтобы усмирить недовольных людей на площадях и перекрёстках: заморожены (но потом снова повышены) тарифы на газ и электроэнергию, увеличены пособия на оплату энергоносителей (1), продлён срок кампании по утилизации автомобилей, чтобы стимулировать автовладельцев к покупке более экологичных машин и т.д.
Вместе с тем многие знаковых требования так и остались без ответа. Французские власти отказались повысить минимальную зарплату («жёлтые жилеты» настаивали на её увеличении как минимум до 1 300 евро). Не пожелали обсуждать вопрос о восстановлении налога на крупный капитал и отмены чрезмерных налоговых послаблениях для самых богатых членов общества. Не нашла поддержки и идея о проведении референдума по гражданской инициативе, хотя именно она занимала едва ли не центральное место среди всех требований, с которыми протестующие выходили на перекрёстки. Манифестанты считали, что настало время «вновь дать слово народу», то есть позволить ему, например, предлагать новые законы и отменять уже существующие, отзывать депутатов и вносить изменения в Конституцию. В текстах, подготовленных «жёлтыми жилетами», указывалось относительно небольшое пороговое значение, при котором та или иная инициатива могла бы быть вынесена на всенародное обсуждение (700 000 подписей).
В среднесрочной перспективе успехи протестующих оказались менее очевидными, но столь же значимыми. Тень «жёлтых жилетов» реет над президентским сроком Эммануэля Макрона с декабря 2018 года, вынуждая его обходить острые углы в руководстве страной, а порой и прятать в долгий ящик свои предвыборные обещания. Противоборство кандидатов Макрона и Фийона в преддверии президентских выборов дало повод для либеральных спекуляций вокруг должностей на государственной службе, иными словами, речь шла о том, кто из них решится на более масштабные сокращения. Кандидат от движения «Вперёд, Республика!» пообещал упразднить 120 000 рабочих мест за пятилетний президентский срок (то есть значительно меньше, чем 500 000, на которые собирался покуситься Фийон), но и это сокращение было бы беспрецедентным в новейшей истории страны.
Макрону следует умерить амбиции.
В том, что касается пенсионного обеспечения, правительству также пришлось сбавить обороты. В своей предвыборной программе кандидат Эммануэль Макрон обещал провести радикальную реформу для перехода от нынешнего порядка начисления пенсий к балльной системе. В январе 2018 года президент предсказывал, что всё произойдёт как по мановению руки. «Реализация этого крупного проекта начнётся в текущем году, и я хотел бы, чтобы все документы по нему были подготовлены к лету 2019 года!» – говорил он тогда. Но затем протесты «жёлтых жилетов» спутали все карты, и «обещание» было позабыто. С тех пор правительство продолжает лавировать вокруг этой темы, желая, чтобы и волки были сыты, и овцы целы. По последним сведениям, введение реформы как будто откладывается: она коснётся только тех, кто выходит на рынок труда в данный момент на рынок труда. Эта «дедушкина оговорка» явно направлена на то, чтобы остудить страсти и не дать людям очередного повода к тому, чтобы выйти на манифестации 5 декабря. Впрочем, она же вносит разлад в стане сторонников нынешнего президента.
Движение пользуется широкой поддержкой.
Так или иначе, очевидно одно: поле, на котором «жёлтым жилетам» точно удалось одержать победу, – это общественное мнение. В самом начале протестное движение получило самую широкую поддержку, несмотря на то, что телевидение охотно транслировало кадры насилия по время протестных акций. Сегодня, когда ему исполнился уже год, оно по-прежнему пользуется завидной популярностью. По данным недавнего опроса (2), 59 % респондентов считают, что движение «принесло пользу» самым малообеспеченным французам, а 54 % полагают, что оно помогло демократии. В то же время рейтинг популярности Эммануэля Макрона неуклонно падает. Все данные социологических исследований приходят к одному выводу: президент Франции приобрёл как никогда отчётливый образ защитника богатых, жителей центральных городских кварталов, а не «периферийных» французов… Именно с этой мыслью люди и выходили на площади.
(1) — Пособие, предоставляемое семьям для возмещения расходов на оплату энергоносителей (газа, электричества, мазута и т. п.) при определённых условиях, в частности, если налогооблагаемый доход каждого члена семьи составляет не более 10 700 евро в год.
(2) — По данным политологического исследования «Odoxa», октябрь 2019 года.
Чего добились «жёлтые жилеты»:
— Отказ от повышения пошлин на углеводороды
— Отмена решения о повышении общих социальных отчислений для пенсионеров, получающих менее 2 000 евро
— Временное замораживание тарифов на газ и электроэнергию
— Увеличение пособий на оплату энергоносителей
Не смогли добиться:
— Восстановление налога на крупный капитал
— Повышение минимальной заработной платы
— Проведение референдума по гражданской инициативе
— Увеличение налоговой нагрузки на крупные компании
Опубликовано в воскресном номере от 14-20 ноября 2019 г.
«Жёлтые жилеты»: новая французская революция?
Которую неделю Францию сотрясают массовые беспорядки. Полиция оказывается не в силах противостоять тысячам протестующих, прозванных в прессе «жёлтыми жилетами» за светоотражающие накидки, которые носит большинство участников выступлений. Сейчас в Париже всерьёз обсуждают возможность введения в стране чрезвычайного положения, а массовые протесты, тем временем, распространяются на другие европейские страны. «Жёлтые жилеты» уже вовсю беснуются в Бельгии, на очереди – Нидерланды, Германия и другие соседи Франции. Что происходит?
Начнем с того, что уличные протесты во Франции и ряде других стран Западной Европы – своего рода национальная традиция реагирования на масштабные политические или экономические события. Это Россия получила мощную прививку от подобных выступлений, но во Франции, чуть что случись, сразу начинается свой маленький «майдан». Уже третье столетие Франция держит марку самой революционной страны Европы. Пятьдесят лет назад, в мае 1968 года, Париж поставили «на уши» студенты французских вузов и колледжей, вдохновленные левацкой пропагандой, а сегодня с полицией сражаются трудяги – работники транспортной сферы и мелкие предприниматели, которые очень недовольны повышением цен на бензин и дизельное топливо. Ведь рост цен прямо бьет по их финансовым интересам.
Как и некогда протесты против глобализации, сегодняшние народные волнения во Франции не были инициированы какой-либо политической партией. Это – стихийный протест народных масс, которые видят в политике руководства страны наступление на собственные интересы. Повышая цены на бензин и дизельное топливо, власть лезет в карман к французам, а они этого очень не любят.
Можно назвать движение «желтых жилетов» возрождением буржуазно-революционных настроений. Субъект этих выступлений – среднестатистический французский обыватель, который имеет некоторый доход, владеет автомобилем. Он довольно обеспечен для того, чтобы государство не платило ему пособия как сомалийским беженцам, но недостаточно богат, чтобы не чувствовать повышение цен на топливо. И, конечно, он недоволен французской властью, поскольку не видит для себя конкретной пользы от ее действий. Мигранты продолжают наводнять страну, нарушать ее законы, цены растут, а Эммануэля Макрона больше заботят какие-то внешнеполитические проблемы. Но какое дело французскому обывателю из провинции до Сирии или Украины, когда ему придется покупать бензин по более дорогой цене?
Но, несмотря на то, что политические партии от движения «Желтых жилетов» дистанцировались, у последних все же есть свои организаторы и лидеры. Жаклин Мурад 51 год, по специальности она – гипнотерапевт, однако решилась включиться в активную общественную деятельность и 18 октября 2018 года опубликовала на своей странице в социальной сети Facebook видео с критикой экологического налога на выбросы углекислого газа. Этот налог регулярно повышается и именно это повышение автоматически влечет за собой рост цен на бензин и дизельное топливо. Жаклин Мурад считает, что с помощью такого закона власть «травит водителей».
Хотя движение «желтых жилетов» еще очень молодо, европейские социологи уже обратили на него внимание. Ученые пришли к выводу, что протестующие выражают мнение значительной части населения Франции. Три четверти французов сочувствуют «желтым жилетам» или, по крайней мере, считают их протесты вполне обоснованными. Это – очень тревожная цифра. Ведь она говорит о том, что фактически 75% населения Франции недовольны политикой Макрона и готовы понять направленные против нее массовые беспорядки.
А что правительство? Похоже, оно еще не до конца понимает всю серьезность ситуации. Когда в Париже 17 и 18 ноября 2018 года состоялись первые мощные акции «желтых жилетов», глава правительства страны Эдуар Филипп заявил, что власти понимают население, но отказываться от повышения цен на топливо не будут. Президент Эммануэль Макрон, в свою очередь, заявил, что французам не так просто поменять свои привычки, но цены на топливо будут все равно расти и поэтому имеет смысл развивать альтернативные формы передвижения. 27 ноября Макрон выступил с целой программной речью, в которой опять рассказывал о значении экологических преобразований, о создании Высшего совета по климату и так далее.
Но согласится ли основная часть французов пересесть на велосипеды или ходить пешком? Легко говорить о поездках на роликах или пешей прогулке, когда ты живешь в Париже и работаешь в нескольких сотнях метров от дома. Но ведь есть и провинция, есть люди, каждый день приезжающие в крупные города на работу, наконец от цен на топливо зависит труд дальнобойщиков, таксистов и многих других людей, получающих от автоперевозок средства к существованию.
В конце концов, власть согласилась выслушать представителей протестующих. Но к каким-то серьезным результатам встречи представителей «желтых жилетов» с чиновниками не привели. Сначала в Елисейский дворец пригласили 33-летнего водителя Эрика Друэ, который встретился с министром экологии. Но, как только водитель вышел со встречи, он призвал народ вновь выйти на улицы и собираться каждый день, пока власть не будет предпринимать реальные меры для изменения ситуации.
30 ноября «желтых жилетов» позвал на встречу уже сам премьер-министр страны Эдуар Филипп. Однако и эта встреча оказалась для французских властей провальной. Вместо восьми назначенных представителей протестного движения, на аудиенцию к главе правительства пришли всего два человека. Водитель Друэ сразу отказался разговаривать с премьер-министром, а из двоих «желтых жилетов», все же решивших выслушать главу правительства, один – 26-летний Жазон Эрбер – сразу вышел из дворца. Поэтому премьер около часа говорил лишь с единственным представителем «желтых жилетов».
Пока чиновники не знают, как угомонить протестующих, французский бизнес начинает бить тревогу. Опасения предпринимателей вполне понятны. Так, в Министерстве экономики Франции подсчитали, что торговые сети Парижа не досчитались 35% обычной выручки 17 ноября и 17% выручки 24 ноября. В Федерации торговли и сбыта Франции предостерегли от настоящей экономической катастрофы. Представители парижских муниципальных властей подчеркнули, что город «разнесли» на более чем миллион евро.
Из-за массовых волнений парижские власти в один из дней были вынуждены даже закрыть семь станций метрополитена, а также перестать пускать посетителей в Эйфелеву башню. Полиция французской столицы была переведена на усиленные дежурства, а затем стала применять против протестующих слезоточивый газ. Это в отношении России западные страны очень любят разводить полемику по поводу слишком жесткого задержания нарушителей порядка на митингах, а если речь заходит о собственной безопасности, то дубинки и слезоточивый газ рассматриваются как весьма мягкие способы борьбы с митингующими.
Между тем, протесты «желтых жилетов» уже приобретают общесоциальный, а не только «топливный» характер. Бунт разгневанных автовладельцев и водителей перерастает в массовое выступление против всей политики современных французских властей. Ведь социальная политика Парижа в последние годы вызывает серьезное недовольство широких масс населения страны. Например, во Франции, как и в России, была принята непопулярная мера о повышении пенсионного возраста, что миллионам французов, естественно, пришлось не по душе.
«Желтые жилеты» потребовали от французских властей поднять минимальную пенсию до 1200 евро и минимальную зарплату до 1300 евро «чистыми», платить всем депутатам не больше средней заработной платы по стране, вернуть под контроль центрального правительства весь топливно-энергетический комплекс, отказаться от закрытия провинциальных школ, детских садов, почтовых служб. Кроме того, протестующие потребовали выносить на референдум любую законодательную инициативу, поддержанную 700 тысячами подписей французских граждан. Не забыли протестующие и о требовании снижения пенсионного возраста, который французы считают весьма высоким.
Интересно, что французские власти сразу же стали искать виновных в организации акций протеста. Как и следовало ожидать, свою вину в провоцировании протестных настроений правительство не признает, как и не считает, что на улицы вышли простые люди по собственному разумению. Первым виновников волнений «нашел» министр внутренних дел Франции Кристоф Кастанер, который прямо обвинил в причастности к событиям оппозиционного политика Марин Ле Пен. Затем сказал свое «веское слово» и министр бюджета Жерар Дарманен, который назвал протестовавших не «желтыми жилетами», а «коричневой чумой», опять же намекая на причастность к событиям Национального фронта.
Интересно, что в действительности ультраправых среди протестующих даже меньше, чем их главных оппонентов – французских леваков. Анархисты и радикальные коммунисты составляют значительную часть митингующих на Елисейских полях, но на этом французское правительство также предпочитает не акцентировать внимание – сейчас в Евросоюзе левые в фаворе, а общепризнанной «страшилкой» являются как раз правые, национально ориентированные силы и политики вроде Марин Ле Пен, которые и выступают с резкой критикой миграционной и экономической политики европейских государств.
Однако, пока в правительстве гадают, что заставило французов выйти на улицы, города страны охвачены массовыми беспорядками. 3 декабря анархисты ворвались в музей под Триумфальной аркой в центре Парижа и устроили там форменный разгром, нанеся ущерб на сотни тысяч долларов и повредив статую Наполеона Бонапарта. 2 декабря протестующими были повреждены автомобили многочисленных дипломатических миссий, а в коммуне Арль в ночь на воскресенье из-за баррикад «желтых жилетов» произошло дорожно-транспортное происшествие, в котором погиб автомобилист. Кроме того, протестующие заблокировали 11 топливохранилищ нефтегазового концерна Total, что уже привело к дефициту топлива на целом ряде французских заправок.
Интересно, что сами «желтые жилеты» уже определились с кандидатом на должность премьер-министра и это отнюдь не Марин Ле Пен. Кристоф Шаленсон, представляющий протестующих «желтых жилетов» в департаменте Воклюз, заявил, что идеальная кандидатура на пост нового главы правительства Франции – Пьер де Вилье. Генерал, прежде занимавший должность начальника Главного штаба Вооруженных сил Франции, Пьер де Вилье пользуется широкой поддержкой населения и большим авторитетом среди военных. Конечно, до нового де Голля ему очень далеко, но, с другой стороны, о характере де Вилье лучше всего свидетельствует тот факт, что он ушел с должности начальника Главного штаба, не согласившись с сокращением расходов на оборону, последовавшим после избрания Эммануэля Макрона президентом страны.
Пьеру де Вилье 62 года. В отставку с поста начальника генштаба он ушел в звании армейского генерала (генерала армии), имеет опыт участия в боевых действиях в Косово, координации многочисленных операций французской армии в Центральноафриканской республике, Мали, Сирии и Ираке.
О де Вилье говорят как об офицере, отличающемся прямотой суждений. Когда он счел, что Макрон чрезмерно сокращает расходы на армию, он не постеснялся открыто возражать президенту, за что и поплатился своей должностью, а Макрон даже охарактеризовал поведение генерала как «недостойное». Впрочем, то, что протестующие хотели бы видеть генерала на посту премьер-министра, отнюдь не означает, что он сам желал бы такой политической карьеры.
Интересно, что сам Эммануэль Макрон пока еще не решается на встречу с представителями «желтых жилетов». То ли он считает, что еще время не пришло, то ли рассматривает это как нечто, непозволительное статусу президента. Но, учитывая накал страстей, в любом случае президенту вскоре придется делать выбор – ведь кресло под ним может зашататься очень сильно.
Интервью с Генеральным секретарем Всеобщей конфедерации труда Франции
Что общего у профсоюзов и “желтых жилетов”, что не так с французским Трудовым кодексом и возможно ли, чтобы работники транснациональных корпораций во Франции и России получали одинаковую зарплату? Об этом и многом другом генсек CGT Филипп Мартинес рассказал корреспонденту “Солидарности”. Наша беседа в штаб-квартире крупнейшего профобъединения страны состоялась в жаркие для Франции дни. Тут и акция протеста в Париже, на которую по призыву профсоюзов вышли больше 50 организаций и к которой присоединились “желтые жилеты”. Тут и пожар в Нотр-Дам-де-Пари…
“А”-СПРАВКА
ПРОФСОЮЗЫ И “ЖИЛЕТЫ”
— Чем отличаются требования CGT и других профсоюзов к правительству Макрона от требований “желтых жилетов”?
— Как вы думаете, что должна сделать власть, чтобы протесты прекратились?
— Некоторые люди пишут в соцсетях о странном совпадении этих событий…
— Я не верю в конспирологию, но можно предсказать, что вряд ли Макрон отойдет в сторону от традиции, которую сам себе установил, когда был еще министром экономики. У него установка на то, что коллективные права и достойно оплачиваемый труд являются тормозом для экономического роста. И вся его политика состоит в том, чтобы сбить какие-то коллективные ориентиры, которые имеются в обществе относительно, например, налоговой политики, относительно понятия справедливости. Так, большинство французов хочет, чтобы он восстановил налог на богатство, который он же и отменил в первые дни своего президентского правления. А он говорит: я вас понял, я понял, что вы хотите платить меньше налогов. Французы хотят, чтобы росла покупательная способность. Ответ Макрона: значит, нужно сокращать или отменять социальные отчисления с зарплаты. Да, в итоге зарплата чуть-чуть увеличится, но кто будет финансировать систему здравоохранения или помощь безработным, которые основаны на этих отчислениях? То есть он одной рукой дает что-то, а другой рукой забирает вдвое больше.
— Чего добились “желтые жилеты” с начала протестов, кроме заморозки цен на топливо?
— Как относятся “желтые жилеты” к профсоюзам?
— Значительная часть “желтых жилетов” никогда не сталкивалась с профсоюзами ни на работе, ни находясь на пенсии. Так что на профсоюзы они смотрят осторожно. Это ставит вопрос перед CGT: в частности, как мы действуем в сфере мелких предприятий? Нельзя сказать, что “желтые жилеты” не хотят профсоюзов, просто там, где они работают, профсоюзов нет. Есть активисты CGT, которые надели на себя желтые жилеты, может быть, потому, что CGT, которая на их рабочем месте не очень активна и выдвигает недостаточно требований. Я, например, встречался с такими представителями “жилетов”, которые мне говорили, что “мой профсоюз только и делает, что разговаривает с хозяином предприятия, а я хочу действовать”. С конца ноября какие-то контакты у нас с этим движением установлены, где-то мы предоставляем им наши помещения для собраний. Несколько десятков “желтых жилетов” вступили в ряды CGT.
ВРЕМЯ МАЛЕНЬКИХ ПОБЕД
— Как успехи или неуспехи профсоюза сказываются на профчленстве? Растет ли число членов CGT в последнее время?
За последние три года мы потеряли 30 тысяч членов, но это связано не только с тем, что у нас нет, например, громких побед. Проблема в том, что сама сфера труда сильно эволюционирует: очень много неустроенных работников, временных, работников, у которых нет никакого статуса. Сама структура профсоюзного движения не позволяет быстро адаптироваться к этим изменениям в сфере труда.
ПЕРЕВЕРНУТАЯ ПИРАМИДА
— Как вы оцениваете нынешнее трудовое законодательство Франции? Что надо менять?
НЕ КАК В 1968-м
— Можно ли провести аналогии между нынешней ситуацией во Франции и социальным кризисом 1968 года? Тогда всеобщая забастовка началась тоже снизу, с волнения студентов.
НЕ КОЛИЧЕСТВОМ, НО КАЧЕСТВОМ
— Сколько работников на крупных предприятиях состоят в профсоюзах? Каков охват профчленством?
— Треть членов профсоюза очень активны. Но есть и работники, которые, не будучи членами профсоюза, активно участвуют в забастовках и манифестациях, в том числе профсоюзных.
— А почему они не вступают в профсоюз?
— Есть люди, которые очень дорожат своей личной свободой и независимостью. Им кажется, что они, примкнув к профсоюзу, потеряют свободу мыслить. На некоторых предприятиях профсоюзная ячейка приглашает на свои собрания вот таких непрофсоюзных активистов, чтобы они могли убедиться: внутри профсоюза царит демократия и с их мнением будут считаться. Мы в профсоюзном обучении запустили новый курс, в котором объясняем для непрофсоюзников, что такое CGT. Так что когда в опросах общественного мнения людям задают вопрос “Что для вас профсоюз?” 85% отвечают: CGT.
CGT И ВСЕ ОСТАЛЬНЫЕ
— А какие у вас взаимоотношения с остальными профсоюзами Франции?
— Насколько вы сотрудничаете с политическими партиями, в частности с компартией?
“АШАН” И ВО ФРАНЦИИ “АШАН”
— Наших читателей интересует, как обстоят дела во Франции с правами профсоюзов в таких транснациональных корпорациях, как “Ашан”, “Леруа Мерлен”. В России сотрудники этих компаний сталкиваются с большими проблемами при создании профорганизаций.
— Я даже не знаю, вселит ли это в россиян надежду или наоборот, но можно сказать, что какое-то “равноправие” в этой сфере есть: во Франции профорганизации в этих торговых марках тоже подавляются. Чем больше правительство и работодатель рассказывают о том, как они любят социальный диалог, тем меньше социального диалога в действительности. Я помню, у меня были дебаты с хозяином очень крупной торговой марки, которая производит очки и торгует ими. Он говорил: “У меня на предприятии все в порядке, у меня замечательный социальный диалог, все хорошо”. Я ему: “Может, будет лучше, если у вас на предприятии будет и профсоюз?” Работодатель: “Нет, нет, нет, у нас замечательный социальный диалог, но без профсоюза”.
ПЕРВАЯ ПОБЕДА
— Расскажите, как вы пришли в профсоюз.
— Я стал профсоюзником еще в лицее. Во дворе моей школы не было скамейки, чтобы присесть. Мы написали петицию по этому поводу, и я вступил в ряды лицейского профсоюза. Затем была работа на заводе, где я уже стал членом Федерации металлистов (FTM-CGT).
— А скамейку-то в итоге поставили?
— Да-да, скамейку поставили. Но в конце года меня выкинули из школы.
— Из-за того, что в профсоюзе состояли?
— Нет, выгнали в конце года, потому что не получилось выгнать раньше.
25 апреля состоялось перенесенное из-за пожара в Соборе Парижской Богоматери выступление президента Франции Эмманюэля Макрона. Глава государства пообещал снизить подоходный налог и увеличить пенсии, но за счет увеличения рабочего времени. Как и предполагал Филипп Мартинес, глава государства “одной рукой дает что-то, а другой рукой забирает вдвое больше”. “Желтые жилеты” назвали речь президента “очередной болтовней” и продолжили акции протеста.